— Какая бы ни была эта выставка, она могла бы быть и получше, — проворчал Дэйв, без особой симпатии глядя на устроителя экскурсии. — Ты самодоволен, как Кубла Хан,[15] показывающий гостям Ксанаду.
— Поводов сетовать не будет, — заверил его Сейлор. — Я же обещал вам развлечение, не так ли? Мое имя, — звенящим голосом продолжил он, — Мелдрум, Барнабас Т. Мелдрум. Я — удачливый биржевой брокер, и мой дом стоит на Ван-Несс-авеню. Вот он перед вами, мой дом, и вы трое — мои гости. Мы провели ночь в Сан-Франциско, городе, где есть место всем порокам. Только что занялся рассвет, и я пригласил вас сюда, чтобы в последний раз выпить перед расставанием.
Кивнув в сторону капельдинера в ливере, который отвесил ему поклон, Сейлор прошел мимо него и повернул ручку двери.
— Будьте любезны в нижний холл, где вплоть до нашего возвращения будет гореть свет.
И затем Сейлор прикрыл за ними дверь.
Они оказались среди весьма тщательно исполненного подобия холла. Пол был выложен квадратными плитками черного и белого мрамора, а в задней части виднелась массивная лестница. Все вокруг было погружено в сумрак, полностью рассеять который было не под силу единственной лампе, стоящей в отдалении, и Джефф смог различить лишь очертания мебели, она была старой, но не древней; такая же была в доме, где он провел детство.
— Добро пожаловать, дорогие друзья, — снова раздался голос с театральными интонациями, — в дом Барнабаса Т. Мелдрума! Если вы пройдете вперед и подниметесь по этой лестнице…
— Минутку, Барнабас Т. Мелдрум! — вмешался Джефф. — Вы назвали Сан-Франциско городом, где есть место всем порокам, не так ли? И если мы собираемся провести в нем ночь, о какой дате может идти речь?
— Это, сэр, вы скоро узнаете. Прошу вас, поднимайтесь по лестнице. Я менее всего хочу, чтобы меня обвинили в недостатке гостеприимства!
Ступени, хотя и истертые от времени, все же выглядели достаточно надежными. Дэйв двинулся первым, за ним Джефф с Пенни, которая держалась слева от него, замыкал процессию Сейлор.
— Если как следует подумать, — сказал Джефф, — могу предположить, с кем состоится встреча. Наверно, это не имеет значения, но… все же держись поближе ко мне, Пенни.
— Неужто ты еще должен просить меня об этом? — шепнула она, беря его за руку. — Я здесь, рядом!
— Строили в этом городе основательно, — сообщил псевдо-Барнабас Т. Мелдрум, — и особенно здесь, на Ван-Несс-авеню. Строили и для насущных потребностей, и для будущего. — Внезапно он отказался от театральной манеры разговора. — Ведь тут в самом деле мог быть частный дом, разве не так? Иллюзия первоклассная.
Назвать первоклассной ее было нельзя, поскольку на верху лестницы они не обнаружили ни холла, ни лестничной площадки. Вместо этого через открытый дверной проем они прямиком прошли в продолговатую комнату — вот тут в самом деле была достигнута почти полная иллюзия совершенства.
Через два больших окна напротив, которые, по всей видимости, были настоящими, просачивался голубовато-розовый свет, говоривший о наступлении рассвета. Это странное свечение падало на тяжелую мебель, на обои с рисунками разноцветных овощей и на высокие канделябры.
— Комната, которую вы видите, — сообщил Барнабас Т. Мелдрум, — использовалась как офис. Обратите внимание на биржевой телеграфный аппарат в углу, на массивный письменный стол, на отсутствие ненужных украшений и безделушек. Что же до вида из окна…
Он подошел к левому окну, на котором не были задернуты портьеры, и остановился.
— Я никогда не был в Сан-Франциско, — сказал Сейлор, снова выходя из образа Мелдрума, — так что не могу гарантировать точность топографии. Но люди, которые создали это изображение, немало поработали над эффектами перспективы, звука и света. Они создали такую модель, чтобы обмануть любой взыскательный глаз. Посмотрите сюда!
Все собрались вокруг него.
— Предполагается, что мы достаточно высоко и под нами простираются крыши. Внизу — приблизительно на востоке — лежит бухта Сан-Франциско, к которой выходит Маркет-стрит и строение Паромной переправы. Ближе, хотя все еще довольно далеко, — золотой купол Сити-Холл. Вы можете заметить, как из некоторых каминных труб поднимаются дымки; можете услышать, как дребезжат трамваи. А вот в том районе, который называют Юж… — Он повернулся, обращаясь к Джеффу: — Вы хотели узнать дату, не так ли? Отлично! Посмотрите на стену напротив.
Джефф посмотрел, куда указывал палец Сейлора. В противоположной стене, кроме дверного проема, через который они вошли, имелась и вторая дверь, сейчас закрытая. Сбоку от нее висели стенные часы, которые на первый взгляд казались настоящими. С другой стороны косяка красовался большой отрывной календарь, последний лист которого демонстрировал дату: вторник, 17 апреля 1906 года.
— Уяснили? — Сейлор искоса посмотрел на него.
— Думаю, что да, — ответил Джефф. — В этот ранний утренний час никто не успел сменить дату. Подлинная дата — это среда, 18 апреля.
— А время, как вы можете заметить по часам, 5.12 утра. Ну? Так что же случилось в двенадцать минут шестого утром этого дня? Это вы тоже уяснили?
— Да, без сомнения, — ответил ему Джефф. — Похоже, мы прибыли как раз к началу землетрясения в Сан-Франциско.
И оно началось.
Глава 19
Сначала раздавались только звуки: нарастающий рокот, словно со стороны бухты на них с грохотом мчался гигантский поезд. Затем пришел второй толчок. Пол содрогнулся; казалось, комната закачалась; стали раскачиваться канделябры. Дэйва кинуло на письменный стол, который не изменил своего положения.
— Землетрясение? — выпалил Дэйв.
— Конечно, — подавив смешок, заверил его Сейлор. — Как ты думаешь, для чего еще я привел вас сюда?
— Ради Бога, это и есть развлечение?
— Конечно. Послушай, Дэйв! Джефф говорит, что у тебя волосок не дрогнул, когда кто-то выпустил в тебя три пули! Так что не пугайся этой инсценировки, которая никому не причинит ни малейшего вреда!
— Может быть, но этот проклятый пол так и ходит под ногами. И, наверное, будет еще смешнее, когда нам на голову с потолка посыплются кирпичи?
— Ничего подобного, — возвращаясь к окну, Сейлор слегка оступился, — ни сейчас, ни потом не произойдет ничего подобного. Все дома в этой части города строились с большим запасом прочности. Несколько треснувших стекол, несколько разбитых тарелок в буфете — вот и все. Землетрясения случались и раньше, хотя и без серьезных последствий: добрый старый Мелдрум предпринял меры предосторожности. Тяжелая мебель надежно закреплена. Если вы посмотрите вот сюда…
Еще один толчок кинул Пенни в руки Джеффа, в которых она и осталась. Когда Сейлор сделал паузу, он, обняв ее за талию, провел по содрогающемуся полу к другому окну.
Коньки на соседних, да и на дальних крышах покосились, а кое-где и обвалились. Гул фантомного поезда сменился треском и грохотом падающих стропил и кирпичной кладки. За клубами пыли Джефф уловил желтые вспышки пламени.
— Тут полная звуконепроницаемость, — торжественно объявил Сейлор, — так что снаружи ничего не слышно. Чертовски яркое шоу, а? От шестимиллионного Сити-Холл остался только купол на обломках. Но все в порядке, Дэйв! Эти языки пламени — всего лишь освещение; настоящего огня нет и в помине. И большинство жителей на Ван-Несс-авеню мирно спят; они вряд ли знают, что тут происходит.
— Если они спали при этом, — возмутился отпрыск Хобартов, — то, должно быть, они были или смертельно пьяны, или просто скончались. Делайте, что вам угодно, но у меня только один вопрос. Как долго будет продолжаться это чертово представление?
— Ну…
Издалека донесся грохот обвала, вслед за которым взметнулись языки пламени. Пол перестал содрогаться. Дэйв, который влез на стол и сидел, вцепившись в него, поднялся.
15
Кубла Хан — персонаж поэмы «Кубла Хан, или Видение во сне» английского поэта-романтика XVIII века Сэмюэля Кольриджа.