– Она не подношение, – ошеломленно проговорил Линус. – Она мой питомец.
– Да? Жалко.
– Ее зовут Каллиопа!
– Тогда поторопись. Не знаю, что о ней подумают. – Она ухмыльнулась, показав очень крупные зубы. – Выглядит вкусной…
Линус испуганно пискнул.
Гном подошла ближе, быстро перебирая короткими толстыми ножками.
– Так и будешь сидеть тут всю ночь? Вставай. Вставай!
Весь в испарине, Линус встал и пошел за ней дальше в сад, прислушиваясь к тихому бормотанью. Она, должно быть, говорила на гномьем языке – низкие, гортанные звуки, – но Линус не слышал гномьего раньше и поэтому точно не знал. Они подошли к беседке и поднялись по скрипящим ступеням. Бумажные фонарики в сумраке светились намного ярче. Внутри стояли стулья с толстыми уютными подушками, на полу лежал потертый узорчатый ковер.
Талия открыла крышку небольшого сундука, стоящего у стены и повесила лопату на крюк внутри, рядом с другими садовыми инструментами. Убедившись, что все на своих местах, она кивнула и опустила крышку.
– Так, если бы я была кошкой, куда бы я делась? – сказала Талия, поворачиваясь к Линусу.
– Я… не знаю.
Она закатила глаза.
– Конечно, не знаешь. Кошки – хитрые, загадочные существа. Ты, похоже, не такой.
– Прошу тебя…
– Нам нужна помощь. К счастью, я догадываюсь, у кого мы можем спросить. – Она посмотрела на потолок. – Теодор!
Линус вспомнил о досье и пожалел, что не все прочитал.
– Кто такой…
Где-то наверху прозвучал крик, от которого Линуса бросило в дрожь.
Талия улыбнулась.
– Идет. Он знает, что делать. И способен найти что угодно.
Линус отступил на шаг, готовясь, если придется, схватить Талию и бежать.
В беседку ворвалась темная тень и с грохотом брякнулась об пол. Споткнувшись о собственное крыло, существо с воплем врезалось Линусу в ноги. Линус изо всех сил старался не закричать – и все-таки тихонечко ойкнул.
Чешуйчатый хвост подергивался. Его обладатель уставился на пришедших горящими оранжевыми глазами.
Линус впервые видел живую виверну. Они довольно редки и, как считается, произошли от гигантских древних рептилий, хотя современные виверны не крупнее домашней кошки. Виверны не пользовались любовью в народе, поэтому на них нещадно охотились, их головами, как трофеями, украшали дома, а из кожи шили модные туфли. После того как вступили в действие законы о защите магических существ, варварская охота прекратилась, но было уже поздно. Выяснилось, что виверны обладают эмоциями и разумом, но к этому времени их численность существенно сократилась.
Поэтому Линус с огромным любопытством – и, конечно, с легким страхом – уставился на виверну, обернувшую свой хвост вокруг его лодыжки.
Эта виверна была чуть меньше Каллиопы, с радужной чешуей, поблескивавшей в свете бумажных фонариков. Мускулистые задние лапы оканчивались черными острыми когтями. Передних лап не было, вместо них имелись длинные кожистые крылья, как у летучей мыши.
Длинный язык скользнул по мокасинам Линуса. Оранжевые глаза моргнули. Виверна подняла взгляд и… чирикнула.
Сердце Линуса бешено колотилось.
– Т-теодор, я полагаю? – вымолвил он.
Виверна снова чирикнула. Очень похоже на птицу. Большую чешуйчатую птицу.
– Ну? – спросила Талия.
– Что – ну? – прохрипел Линус, гадая, позволительно ли оттолкнуть виверну ногой. Хвост сжимал его лодыжку, а клыки у Теодора были очень большие.
– Он просит у тебя монетку, – пояснила Талия тоном, каким обращаются к малым детям.
– Э… монетку?
– Он тебе поможет, – нетерпеливо пояснила Талия, – но ты должен ему заплатить.
– Это не… Я не…
– О-о, – протянула Талия. – У тебя нет монеты? Нехорошо.
Линус в отчаянии посмотрел на нее:
– Почему?
– Похоже, у меня все-таки будет человек для удобрения, – зловеще сказала она.
Линус поспешно сунул руки в карманы. Неужели ничего… Ага, есть! Он торжествующе протянул руку:
– Вот! Вот тебе… пуговица?
Да, пуговица. Маленькая пуговица из латуни. Линус не помнил, откуда она взялась. Яркая и блестящая, она даже не подходила к его одежде.
Теодор издавал щелкающие горловые звуки, отдаленно похожие на мурлыканье, и пытался подняться с пола, но это ему никак не удавалось – крылья были слишком велики, и его лапы за них все время цеплялись. Теодор сердито защебетал, потом наконец убрал свой хвост с мокасин, чтобы использовать его в качестве опоры, выпрямился, не спуская глаз с пуговицы, и запрыгал на задних лапах вокруг Линуса, открывая и закрывая пасть.
– Ну же, отдай ему, – сказала Талия. – Нельзя показать виверне подарок – и не отдать. На последнего человека, который так сделал, он изрыгнул пламя.