Ася с трудом подавила зевок – душно. На улице солнце, а здесь все плотно закрыто. Тяжелый, спертый больничный воздух, почему не проветривают?
Пахнет мокрой мешковиной. Ася помнит этот запах – в поликлинике, где она когда-то работала, полы мыли мешковиной. Неужели не придумали ничего нового? Какое-то Средневековье.
Господи, когда же придет эта заведующая? У них, видите ли, конференция у главврача, и проигнорировать ее невозможно. Но прошло почти два часа! А если она не вернется в отделение и уйдет домой? Страшно подумать. Тогда придется остаться на ночь.
Тишину прервал стук каблуков, и в конце коридора показалась женская фигура.
Она? Ася привстала со стула.
По решительной походке было понятно, что это начальство. Увидев, что ее ожидают, заведующая нахмурилась. Понятное дело. Собралась домой, а тут какая-то баба у кабинета.
– Вы ко мне? – строго спросила заведующая. В голосе слышались раздражение и досада.
– К вам. Я жена профессора Ниточкина. Он поступил к вам…
– Заходите, я в курсе.
В кабинете было свежо и прохладно.
Привстав на цыпочки, заведующая ловко закрыла форточку и указала на стул:
– Присаживайтесь.
Ася послушно опустилась на стул.
Заведующая начала рыться в горе бумаг и наконец выцепила нужную. Бегло пробежав бумаги глазами, она посмотрела на испуганную, сжавшуюся Асю.
– Инфаркт, – сказала заведующая. – Что вы хотите – возраст, нездоровое сердце. – Она посмотрела в окно. – Ну и времена. Неспокойные времена, вы понимаете…
– Какие прогнозы? – робко спросила Ася.
Заведующая ее резко оборвала:
– Прогнозы! Какие сейчас вообще прогнозы? Привезли вовремя, уже хорошо. Протокол исполнен, больница у нас хорошая. Если все пойдет по графику, через пару дней в палату. Ну а пока реанимация.
– Простите, – от волнения у Аси почти сел голос, – я могу на него посмотреть? Пару минут, просто взглянуть. Я медсестра. В прошлом медсестра…
Теперь заведующая рассматривала ее с явным интересом. Еще не старая и довольно симпатичная баба. Одета скромно, но достойно и недешево: платье, сапоги, бриллиантовые сережки. В прошлом медсестра. Надо же, интересно! Она медсестра, он профессор. Но главное – возраст. Вернее, разница в возрасте. Сколько ему? Ей точно не больше пятидесяти. Ну да, и это не редкость. Интересно, где она его подцепила? В прошлом – значит, сейчас не работает. Зачем работать, если муж профессор? Симпатичная и смотрит с мольбой: пущу, не пущу.
Заведующая укоризненно сказала:
– Вот вы говорите, что вы медсестра. Значит, должны понимать – в реанимацию мы не пускаем! И исключений из правил нет, ни для медсестер, ни для кого!
Ася покорно поднялась со стула. Только бы не разреветься. Только бы не разреветься перед этой надменной и вредной теткой!
– До свидания, – пробормотала она, направляясь к двери.
Слезы стояли так близко, что надо было выскочить пулей.
– Завтра приходите, – вдруг смилостивилась заведующая, – часов в двенадцать. Картина будет яснее. А пока никаких эмоций, ни плохих, ни хороших. Больному нужен покой. Вы же медсестра, хоть и в прошлом! – не удержавшись, подколола она.
Ася бежала по коридору. Выход из отделения, лифт, лестница. Там, на лестнице, и расплакалась, дала волю слезам.
Дома было темно и пусто. Ася зажгла торшер и села в кресло. Как тихо… вымерший дом. Сначала Юля, потом Маруся. Теперь Саша. Все ее бросили. Надо бы что-то съесть, целый день ни крошки, а лень, неохота. Ася закрыла глаза и услышала звук, мерное тиканье. Опять часы! Весь день часы. Как будто отстукивают, сколько кому осталось. Да что такое она несет? Выкинуть, выкинуть плохие мысли, сию секунду выкинуть! Все будет хорошо, Саша поправится и вернется домой. Надо позвонить Юле, Юля со всеми договорится и всех поставит на уши. Это она, Ася, робеет. А здесь робеть нельзя, здесь надо биться. С неохотой выбралась из кресла, и, как старуха, шаркая тапочками, побрела к телефону.
– Юлечка! – сказала она и расплакалась.
– Что ты мне сразу не позвонила? – кричала Юля. – Что значит – «было не до того»? Ладно, все, не кричу. Да поняла – не ору! Может, сейчас и поехать? Нет смысла, не пустят? Меня – и не пустят? – Юля истерично хохотнула. – Ладно, успокоилась. Утром поеду, к восьми. Сказали к двенадцати? Вот ты и езжай к двенадцати, а я поеду к восьми. Все, Ась, я так решила. Ложись, отдыхай. А завтра все будет нормально.