Результат ошеломлял – словно прожектор, вспыхнувший в тёмной комнате. Мэллори одновременно, на нескольких уровнях, осознавал множество форм, взаимосвязей и энтропийных потоков, сплетающих сеть, охватывающую пространственно-временной локус его существования; тщательно выверенный набор взаимных связей, составляющих Моун; своё собственное вторжение в грандиозный план, возможные потенциальные последствия, заложенные в неорганизованном танце беспорядочных энергий, трепещущих на периферии центральной матрицы реальности.
Мгновенной инстинктивной реакцией он расширил свою новообретённую чувствительность на сопредельное поле разума, пробрался через мешающие слои контроля к внутреннему эго-ядру...
Знание самоощущения женщины затопило его разум, все воспоминания и грани человеческого существования слились в единый многопорядковый гештальт. На мгновение он почувствовал её оцепенение при незнакомом прикосновении, вторгающемся в её личность, начало вспышки атавистического страха, затем он отклонил в сторону её слабый я-утверждающий рефлекс, добавив вычислительно-концептуализирующую схему её разума к дуалистическому сознанию Мэллори/Стрэнга.
Ясности стало больше, в фокус зрения попала вечно расширяющаяся, вечно свивающаяся структура разума. С новой уверенностью, соединённый разум в быстрой последовательности коснулся полудюжины мозгов, добавляя их мощь к растущей сложности. Седьмой разум лопнул как пузырь, его краски потухли, распались, исчезли. Сверхразум Мэллори тянулся дальше, добавились ещё двое, десятый отчаянно сопротивлялся, сражаясь словно утопающий против глубины. В нетерпении новорождённое мыслесущество, которое было Мэллори, преодолело хрупкую оборону, поглотило центральный мыслительный узел.
Он остановился, оценивая своё новое самосознание, ощущая, как его возможности уже стократно превосходят мощь вычислительной машины. В первый раз он оказался в состоянии осмыслить полноту структуры разума Моуна и себя самого в соотношении с ним. Шок от увиденного потряс его до основания.
Господи Боже, да я щепка в водопаде, по сравнению с этим... Мысль мелькнула и пропала в непосредственности его реакции. Он атаковал по всем фронтам, прибираясь в закостенелых человеческих разумах, вышелушивая их эго, как голодный вышелушивает устрицы, с несусветной поспешностью возводя защитные мыслеструктуры. Он чувствовал лишь отдалённый укол боли – призрачное эхо забытых эмоций, когда он распознал личности тех, кого он поглотил последними: Джил... Рэнди... Мария.
Его развёртывание завершилось, он остановился, укрепил позиции. Массив разума Моун казалось немного сократился, он больше не выглядел размером с планету, а скорее горой, в сравнении с булыжником. Он видел прерывистые силовые линии, срезанные его неожиданным действием, распознал развивающуюся схему реакции Моуна, рассчитал свои силы и направление контрудара, переориентировался, мобилизовал свои защитные способности...
Его вселенная взорвалась белым огнём.
Пространство-время заново формировалось вокруг Мэллори. Поток могучих энергий ревел вокруг и внутри него подобно бесконечному взрыву. Из хаоса он извлёк признаки, на основании которых мог бы сформулировать концептуальную модель.
И оказался лицом к лицу с Неизвестностью, лежащей за пределами его понимания.
Лицом к лицу с Моун.
Одним беглым взглядом, пронзившим бесконечную толщу времени, он увидел туманные истоки этого невероятного существа, долгую медленную эволюцию формы и структуры, появление нейронного отклика, рождение разума, его рост и превращение в могучий интеллект. Он наблюдал, как Моун, достигнув прямого ментального контроля над генетикой и наследственностью, сформировался для экспансии и отправился в многовековой поход для разрушения-поглощения конкурирующих разумных видов, закончившийся полной, неоспоримой властью над родной галактикой этого создания. Он был свидетелем того, как грандиозный разум формировал сам себя, шлифуя безупречность церебральных функций, отбрасывая внешние физические тела, содержащие многочисленные грани этой коллективной личности. Настало время, когда Моун – раса, воплощённая в едином интегральном мыслекомплексе галактического масштаба – столкнулся с энтропийной смертью. Освоив окружающую среду слишком эффективным образом, он столкнулся с сенсорной депривацией такой же силы, как и раздражение его чувств. Без новых вызовов, нового опыта он был обречён на увядание, потерю связности и исчезновение из мира.