— Так выглядят все, кто питается таблетками Огисфера Муллера.
Тут Петр Брок впервые почувствовал уверенность в своих силах. И решительно воскликнул:
— Ну, хватит! Уж я сумею найти способ встретиться с вашим Господом лицом к лицу!
Из глаз старика потекли слезы.
— Ты силен, ибо поднялся по лестнице! Десять лет я ждал, когда откроется эта дверь! Ведь лишь таким путем может прийти некто более сильный, чем Муллер! О господин, сделай меня и братьев моих снова людьми! Верни нам имена вместо номеров, дай пищу вместо таблеток, возврати любовь, желания и мечты! Выпусти нас из этой тюрьмы, дай солнце тем, кто потерял его навсегда!
— Клянусь! — сказал Брок.
Их руки соединились в пожатии. И внезапно Брок осознал всю трудность своей задачи. Вправду ли он настолько силен, чтобы тягаться с Муллером? Как проникнуть на заповедные этажи и не выдать себя?
И вновь Мелькнула мысль: конверт! Да, в конверте скрыта сила, которую он в себе ощутит, едва посмотрится в первое же зеркало.
— Где найти зеркало? — вновь спросил он старика, когда тот повел его длинным коридором, по обе стороны которого виднелись двери.
— В конце коридора, — сказал старик, — находится железная клеть. Это скоростной подъемник, на нем ты спустишься в Вест-Вестер. За клетью есть ниша, там висит на стене отполированная плита, холодная и гладкая, как змея. Не знаю, зеркало ли это, но, когда я стою перед ней, мне чудится, будто на меня смотрит моя слепота… Не знаю. Может быть, это просто стекло!
До лифта было уже рукой подать. Брок весь дрожал от возбуждения. Вот и клеть, а за нею под тусклой лампочкой действительно блестела широкая гладкая зеркальная поверхность,
Брок с конвертом в руке обогнал старика, бросился к стене и глянул на себя.
Крик изумления сорвался с его губ!
Он стоял перед зеркалом. Махал руками. Подпрыгивал. В общем, всячески показывал, что он здесь, что перед зеркалом стоит человек. Все напрасно. Зеркало его не видело, не замечало…
Он не отражался в зеркале!
Противоположная стена отражалась в мельчайших подробностях, но человек, стоявший между ней и зеркалом, себя не видел. Какое же это, к черту, зеркало, раз оно не отражает? Внезапно Брок увидел в этом странном омуте старика, который ковылял к нему. Уму непостижимо! Старик был виден в отполированном квадрате со всеми своими морщинами — но рядом с ним никого не было!
Вот тут— то Петра Брока и осенило. Он торопливо сломал красную печать, развернул сложенный вдвое лист бумаги и прочитал:
"По собственному желанию, на свой страх и риск я предоставил Оскару Эрилу свое тело для опыта по так называемому распылению /асприд/ чтобы таким способом и в таком состоянии /т.е. будучи невидимым/ проникнуть во все уголки Муллер-дома, раскрыть его тайны и, если подтвердятся страшные предположения, убить человека по имени Огисфер Муллер, на что мне даны полномочия решением секретного заседания судебной коллегии СПИ /Соединенных Штатов Мира/ на острове Последней Надежды. Эту жертву я приношу бескорыстно, не боясь последствий, о которых я был предупрежден, горя стремлением узнать истину, ради торжества справедливости и спасения человечества
Собственноручная подпись: Петр Брок"
Ниже другой рукой было приписано:
"Клянусь своим честным именем, что состояние так называемого распыления (асприд) прекратится ровно через тридцать дней
Подпись: Оскар Эрил"
Наконец— то Петр Брок понял, в чем его сила! В порыве радости он подхватил старика и закружился с ним в бешеном танце.
Старик тронул пальцем поверхность зеркала и тотчас в испуге отдернул руку.
— О, я боюсь зеркала под своими ладонями! Оно отвечает и незрячему… Зеркало никогда не ослепнет.
— Бросьте, старина! — вскричал Брок. — Ведь меня вы бы не увидели, даже будь у вас тысяча глаз! Никто меня не увидит…
Брок упивался своей невидимостью. Он приплясывал перед зеркалом, стучал, дышал на него, кокетничал с ним — все тщетно! Зеркало устало принимать и возвращать человеческие образы! Вернее, оно вдруг взбунтовалось и перестало действовать: отказалось отражать Петра Брока! Но Брок не сердился: я могуществен, как бог! Я могу все! Я сотворю чудеса, какие даже Христу не снились. Перетряхну проклятый мир этого высоченного домища! Ну, Муллер-дом, держись!