Отец Маши, пыхтя, затащил в комнату большие сумки с вещами. Под руководством бабы Вари отнёс на кухню ящики с продуктами.
– Довольно по-спартански, – отметила мать скудность обстановки, – хорошо, что шторы и коврик захватили. По полу босыми ногами не ходи, простынешь. И звони чаще, не ленись.
– Ну, Веснушка, давай прощаться, – обнял дочь Юрий Иванович. – Я разложил продукты на кухне. Варвара Семёновка покажет твои шкафчики. – Он погладил Машу по голове. Дрогнувшим голосом добавил: – Мы будем по тебе сильно скучать.
Мать поцеловала дочь в щёку, вытерла слёзы и сама себя сердито отругала:
– Да что это я. Будто на войну провожаю, а не на учёбу. Жаль, что ты одна из вашего выпуска поступила в пед, за компанию было бы веселее, да и нам спокойнее.
Маша не разделяла тревог и переживаний родителей, душой она уже приготовилась к интересной студенческой жизни.
– Пап, мам, вы же знаете: я нигде не пропаду, не волнуйтесь. Вы ещё услышите обо мне. Я обязательно открою новый закон в математике.
– Главное, будь здоровой и счастливой, – улыбнулась мать.
***
Маша проснулась от громкого разговора за стеной. Фразы долетали обрывочно, можно было разобрать лишь несколько коротких предложений.
– Я теперь не одна и больше вас не боюсь.
Послышалось непонятное бормотание, потом глухим голосом старушка произнёсла:
– Убирайтесь подобру-поздорову.
Послышались какие-то стуки и звон.
– А-а-а! Оставьте меня в покое! Хватит!
Маша набросила халат и, не раздумывая, бросилась спасать хозяйку дома. Она чуть не влетела лбом в запертую дверь.
– Баба Варя, вам помочь? Что происходит?
Послышалось кряхтенье, скрипнула кровать, затем шаркающие шаги приблизились к двери.
– Ты кто?
Маша удивлённо воскликнула:
– Ваша квартирантка.
Заскрипел засов, в приоткрытую дверь просунулась голова, на которой дыбом стояли всклокоченные редкие седые волосы.
– Случилось что?
– Я думала: это у вас беда. Вы так кричали, – чувствуя себя глупо, произнесла огорошенная нелепой ситуацией Маша.
– Тебе послышалось.
Но Маша, как человек прямолинейный, не удержалась и упрямо заявила:
– Не послышалось.
Старушка распахнула дверь.
– Ты кого-то видишь?
Маша быстро оглядела такую же как и у неё полупустую комнату.
– Нет. Извините.
– Ничего. Мне часто снятся дурные сны и я, видимо, болтаю во сне.
Возле ножки стола Маша успела заметить разбитый стакан. Ещё раз извинившись, она побрела к себе.
«Может и болтает во сне, но и посудой тоже бросается».
Утром она завтракала в одиночестве. Хозяйка квартиры, опровергая мнение, что старики поднимаются очень рано, ещё спала. Проходя по коридорчику мимо её комнаты, в приоткрытую дверь Маша услышала прямо-таки богатырский храп. Она удивилась, как тщедушная старушонка может издавать такие звуки.
Весь день Маша посвятила знакомству с городом, институтом, аудиториями. Также познакомилась с будущими сокурсниками Лизой Демидовой, Степаном Катковым и Серафимом Филипповым. Все трое приехали из станицы Васильевской. По количеству жителей она превосходила районный городок Спасск, который стал их пристанищем на пять лет учёбы.
– Значит, ты из Зелёных рябинок? – сочным баритоном произнёс Серафим, с любопытством рассматривая новую знакомую. Он отметил стройную спортивную фигурку девушки, миловидное лицо, обаятельную улыбку.
Маша замерла от звуков его красивого голоса и не сразу ответила на вопрос.
– Ау, Веснушка, почему ваш посёлок называется Зелёными рябинками, будто деревья бывают другого цвета.
– Эй, Филипп, ты чего? Зачем сразу обзываться, – посетовала Лиза, брюнетка с необычно белой кожей. Рядом с массивным крупным Степаном она смотрелась совсем миниатюрной.
Маша засмеялась, ничуть не обидевшись на только что данную кличку.
– Ничего. Меня в классе так же дразнили. Говорят, к тридцати годам веснушки исчезают, так что каких-то тринадцать лет потерпеть осталось. Думаю Серафиму с его именем сложнее, ведь недаром вы его Филиппом зовёте.
Глаза Степана заискрились смехом.
– Да уж удружили ему предки, выбрали имечко. Сразу на ум ангелы с крыльями приходят. А он как заговорит почти басом, все офигевают, особенно девушки.
Маша хмыкнула:
– Ну да, некий диссонанс получается, в худом теле такой мощный голос.
Серафим усмехнулся:
– Ну хоть дистрофиком не назвала. Так почему Зелёные?
– Когда-то посёлок назывался Пустошь, вероятно из-за отсутствия деревьев, они плохо растут на заболоченных землях. В шестидесятых годах осушили болота, улицы озеленили, посадили много рябин. Ну и поменяли название.