В ярко освещенном углу комнаты стояло кресло, покрытое мехом тропических хищников, похожее на трон, ожидающий появления монарха. Сверху над креслом свешивались темно-красные драпировки в восточном стиле, напоминавшие балдахин, что еще более усиливало сходство с монаршим троном. Гости стояли небольшими группами, беседуя, или сидели в креслах необычной формы, расставленных по всей гостиной в кажущемся беспорядке. Присутствовали критики, писатели и просто светские люди. Каждый, кто что-то представлял собой, имел свой собственный кружок почитателей. Представителей богемы было немного, однако и без них не обошлось. Магия имени Реджинальда Кларка заставляла добропорядочных дам закрывать глаза на присутствие некоторых личностей, мимо которых они прошли бы на улице, не поздоровавшись.
Эрнест смотрел на великолепное собрание рассеянным взглядом лунатика. Не то чтобы его чувствительная душа оставалась безразличной к этой атмосфере культуры и порока, витавшей в гостиной, или он оставался равнодушным к завораживающим световым эффектам. Сейчас все отступало на второй план перед тем, что он видел внутренним взором. Сияющий дворец мечты — его пьеса — вставал перед ним. Он был прекрасен, он был почти реален, и для его завершения требовалось лишь приложить физические усилия. Персонажи стремились покинуть лабиринты разума, чтобы воплотиться на бумаге.
Наверно, Эрнест и дальше пребывал бы в мире своих фантазий, если бы появление неожиданного гостя не вывело его из прострации.
— Джек! — удивленно воскликнул он. — Я думал, ты находишься за сотни миль отсюда.
— Это говорит о том, что ты больше не любишь меня, — весело откликнулся приятель. — Раньше ты всегда чувствовал, если я рядом.
— Возможно. Но скажи, каким ветром тебя принесло?
— Кларк позвонил мне по телефону. Полагаю, он хотел сделать тебе сюрприз. И ты, вроде, действительно удивлен, причем не слишком приятно. А у меня ведь работы по горло. Но знаешь, как это бывает. Как будто что-то толкает тебя делать глупости. Нечего… У меня достаточно сил, чтобы позволить себе это.
— Замечательно, что ты приехал. Я действительно рад. Я чувствую, что ты нужен мне сегодня вечером — сам не знаю, почему. Это ощущение пришло внезапно — так же внезапно, как появился ты. Я лишь знаю, что нуждаюсь в тебе. Насколько ты можешь задержаться здесь?
— Я должен уехать завтра утром. У меня очень много дел. Через несколько дней экзамены, а мне еще столько предстоит сделать.
— Тем не менее, — заметил Эрнест, — ты не пожалеешь, что приехал. Сегодня Кларк читает свой шедевр.
— Что именно?
— Не знаю. Однако уверен, что это стоящая вещь. Не сомневаюсь, это гораздо ценнее всего того, чему лысые умники-профессора могут научить тебя за пять тысяч лет.
— Да ладно тебе, — не удержался Джек. — Припомни свои деньки в колледже, особенно экзамены по математике. Твои оценки всегда были очень низкими.
— Джек, — воскликнул Эрнест в порыве искреннего негодования, — в последний раз я сдал экзамены вполне успешно!
— Да, потому что твой сонет по аналитической геометрии вызвал сочувствие даже у изверга-математика. А ты помнишь профессора Сквилера, для которого было истинным наслаждением в очередной раз сообщить тебе, что, как бы ты ни старался, он никогда не поставит тебе хорошую отметку по физике?
— Да. Пусть Господь его простит — я не могу.
Тут обмен воспоминаниями был прерван. Возникла легкая суматоха. Все поспешили занять места.
Король шествовал к своему трону.
Несомненно, Реджинальд Кларк умел вести себя с поистине королевским достоинством. Он неторопливо занял место под балдахином.
Воцарилась полная тишина. Реджинальд Кларк медленно раскрыл рукопись.
XI
Музыка повествования Реджинальда Кларка захватила всех. Его выразительный голос с тщательно продуманными модуляциями, повышался и понижался; то он звучал звучно и сильно, словно орган, то нежно и чисто, как звон колокольчиков. Богатством тональных оттенков голос отвлекал от содержания того, что произносил Реджинальд Кларк. Его очарование заворожило даже привыкшего к нему Эрнеста. Первая страница рукописи уже мягко скользнула из руки Реджинальда на ковер, когда юноша начал осознавать, что ему прекрасно знакомо каждое слово, слетавшее с губ Кларка. Когда вторая страница выскользнула из руки Реджинальда, по телу Эрнеста прошла крупная дрожь. Словно чья-то ледяная рука сжала ему сердце. Сомнений быть не могло. И это не простое совпадение. Это плагиат!