Успех сборника, который автор сам рассылал в газеты и журналы, превзошел ожидания: в приложении к следующей книге он привел 25 хвалебных отзывов из американской и германской прессы. Многих удивляло, почему в немецких стихах не заметно влияние немецкой поэзии, зато заметно влияние англоязычной, но Вирек был английским декадентом, пишущим по-немецки. Дебютанта оценили самый знаменитый немец Нового света — гарвардский профессор психологии Гуго Мюнстерберг, «критик всех искусств» Джеймс Хьюнекер, филологи Джеймс Вудбери, Кельвин Томас и Уильям Трент. Очарованный юным дарованием, «немецкий Мольер» Людвиг Фульда устроил издание его следующей книги «Ниневия» (Niniveh und andere Gedichte; 1906) в известном издательстве «Cotta». Несмотря на похвалы таких писателей, как Герман Зудерман, она не стала событием. Для Европы подобные «откровения» были пройденным этапом, а необычность того, что автор-немец живет за океаном, не действовала: книга вышла в Штутгарте и воспринималась как «изделие местного производства». Осознав, что великим немецким поэтом ему не сделаться, — на меньшее он не соглашался! — Вирек в 21 год перестал писать на языке предков и окончательно перешел на английский, не без кокетства заявив: «Было время, когда я колебался между двумя литературами. Я советовался с друзьями по обе стороны океана, и они в конце концов согласились, что Америка, будучи беднее Европы, больше нуждается во мне. Я решил стать американским классиком».
Первой книгой Вирека на английском языке стал сборник «пьес для чтения» «Игра в любви» (A Game at Love and Other Plays; 1906), в которых смешались влияния Метерлинка и Шницлера. Автор так объяснил свой замысел: «Я взял кульминационные моменты воображаемых новелл и облек их в драматическую форму. Это протест против психологического романа, который на протяжении шестисот страниц так ничего и не говорит». Редакторы смущенно хвалили тексты, но категорически отказывались публиковать их, пока Хьюнекер не убедил издателя Артура Брентано рискнуть. «Пьески, цинично показывающие жизнь под каким-то неестественным углом и умно, даже блестяще написанные», как оценил их Ричард Ле Гальенн, лондонский эстет «романтических девяностых», перебравшийся в Америку, были приняты без восторга, но благожелательно. Дебют в американской литературе состоялся.
Подлинный успех годом позже Виреку принесла английская «Ниневия» (Nineveh and Other Poems; 1907). Только через четверть века автор раскрыт свою главную литературную тайну: половина стихов книги переведена с немецкого, причем не им самим, хотя переводными в ней названы лишь два второстепенных текста. Сборник был встречен «гудением триумфальных труб, — писал Герц, — фанфарами оркестра Муз, достаточно громкими и долгими, чтобы показать подлинный масштаб Вирека. Они представили юного поэта двадцати двух лет от роду миру, который, как ни странно, ждал его… Вирека рассматривали как лидера поэтического ренессанса. Ни один поэт со времен Байрона не вызывал такой сенсации за одну ночь».
Первого американского декадента одни приняли восторженно, другие cum grano salis, отмечая, что время таких стихов уже прошло, но все — всерьез. Разобрав книгу, Артур Саймонс дал автору несколько советов: «Для меня она слишком экспрессивна, и в ней слишком сильно чувствуется Суинберн. Как образец он губителен. Уверен, вы вскоре стряхнете с себя его влияние. Надеюсь, вы также избавитесь от воздействия современного немецкого искусства, из-за чего вы предпочитаете звучную риторику более тонким качествам поэзии. Ваше незаурядное умение владеть ритмом еще не стало индивидуальным. Вы говорите, что стремитесь к новой форме. Это важно, но не думаю, что вы ее уже достигли. Впрочем, все подобные опыты полезны, поскольку однажды вы внезапно поймете, что создали нечто новое, не подозревая об этом». По мнению Чарльза Тауна, «как Уайльд избавил английскую драму от этики, так Вирек избавил американскую поэзию от морали». Айзек Маркоссон суммировал: «Вирек — самый обсуждаемый молодой литератор в Соединенных Штатах. Не каждое десятилетие кого-либо из молодых так единодушно обвиняют в гениальности. И Вирек от всего сердца соглашается с обвинителями». Джордж Сильвестр с гордостью цитировал эти отклики, не забывая добавить, что «Ниневия» принесла ему деньги — декадентская книга в Америке начала XX века — выдержав три издания за два года.