— Аккуратнее там, Ричи! Эта лепнина была здесь уже до того, как ты родился, а если постараешься, останется там и после твоей смерти.
Ричи ухмыльнулся в ответ.
— Вы слишком уж беспокоитесь. Доброе утро, мисс Деверелл!
— Доброе утро, Ричи! — Она повернулась к Джебу Хейнзу. — Он прав. Вы слишком придирчивы. Но мне трудно выразить словами, как высоко я ценю вашу работу.
Хейнз снял кепку, пригладил волосы и опять водрузил ее на место.
— Я, конечно, понимаю, что слишком уж придираюсь. Но Вы же знаете, мне знаком этот дом еще с детских лет. Во времена Вашего деда Джейка, царство ему небесное, я бегал мальчишкой. А Ваша бабушка Арабелла была очень великодушной леди. Мы, дети, ее очень любили, и, поверьте, не только мы.
Кетлин улыбнулась.
— Знаю, знаю, я уже об этом слышала.
— Да, вы слышали. И этот дом сиял, когда они здесь жили. Из города его не было видно, и что мы только ни придумывали, чтобы взглянуть на Суонси. Потом дом закрыли, но я все равно любил приходить и смотреть на него. Если Суонси на месте, значит все в порядке. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Я знаю, — нежно сказала Кетлин.
— А когда мы строили церковь, лет эдак двадцать пять, а может, двадцать шесть назад, я смотрел на дом с ее крыши. Какой это был прекрасный вид!
— Я представляю, — согласилась она, испытывая нежность к Джебу. — Через час придет Конрад Гилберт, — продолжила Кетлин, назвав архитектора, который вместе с ней занимался реставрацией и обновлением дома. — Вы присоединитесь к нам?
— Только скажите, где?
— Очевидно, в одной из гостиных на втором этаже. Я пошлю кого-нибудь за вами, — она помолчала. — Кстати, вы не видели сегодня утром высокого темноволосого мужчину?
— Точно, видел. Он сказал, что остановился здесь.
— Все правильно.
— Мне кажется, он пошел в кабинет.
— Спасибо.
Кетлин говорила себе, что нет никакой причины искать Нико. Скорее всего, наоборот: ей нужно было избегать его. Всю ночь она ворочалась и металась на постели, думая о нем, мечтая попасть в его объятия. Никогда раньше Кетлин не встречала мужчину, в котором так притягивающе соединялись физическая слабость и внутренняя сила. Ей очень хотелось увидеть его прямо сейчас. Она знала, что нужно держаться от него подальше, но все равно пошла к Нико.
Открыв дверь кабинета, Кетлин обнаружила своего гостя, склонившегося над большим столом. Он увидел ее и закрыл выдвижной ящик. Вид при этом у него был спокойный и уверенный, словно Нико находился на своем месте. Девушка с беспокойством взглянула на него, ей показалось, что он что-то ищет.
— Что вы здесь делаете?
Нисколько не смутившись, Нико выпрямился и уселся на крышку стола.
— Доброе утро. Я надеялся встретиться с вами на кухне, но Рамона сказала, что вы обычно не завтракаете.
— Рамона? Вы видели Рамону?
— Ужасная леди.
— Ужасная? — Кетлин недоумевала, что он имел в виду. Рамона проработала у ее матери двадцать четыре года, и девушка никогда не испытывала перед ней страха.
— Она не позволила мне готовить, а потом предложила принести на следующее утро завтрак прямо в постель.
— Да, теперь понятно, почему вы испугались ее, — рассеянно произнесла Кетлин. Несмотря на непринужденный тон Нико, она не могла отделаться от ощущения, что здесь что-то не так.
Он пожал плечами.
— Мне пришлось уступить и позволить ей приготовить завтрак.
Ступая по паркетному полу, Кетлин подошла к столу.
— Что вы здесь делаете, Нико?
Черная бровь взметнулась вверх.
— О, простите! Разве сюда нельзя заходить?
— Нет, конечно, нет.
Кетлин обвела комнату взглядом. От утреннего солнца золотистые тона мебели, обивки и пола казались еще ярче, создавая ощущение гармонии и тепла. Но девушка чувствовала себя как-то неуютно.
Нико молча наблюдал за ней, понимая ее обеспокоенность тем, что он рылся в столе. Чувство вины не покидало его, а это уже было что-то новое, что сердило и раздражало его, в данной ситуации особенно.
— Мне нужна была ручка. Я писал письмо своей прабабушке, когда неожиданно кончились чернила.
Подойдя к журнальному столику у окна, он взял ручку, лежавшую на исписанном наполовину листе бумаги. В подтверждение своих слов Нико поскрябал ею по письму, но безрезультатно.
— Я подумал, может, в столе есть другая ручка?
Кетлин облегченно вздохнула, надеясь, что он этого не заметил. Все-таки как глупо с ее стороны делать неправильные выводы.
— Насчет ручки я не уверена, а вот цветные карандаши могут там оказаться. Я любила рисовать здесь когда-то.