— Не расстраивайся ты из-за какого-то Чесночного Бздуна, — с улыбкой произносит она.
— Какое дурацкое имя, — с сомнением говорит Бероника. — Не может быть, чтобы его так звали.
— Придется тебе поверить! — с серьезным лицом настаивает Виктория. — Это же тот самый Чесночный Бздун, что держит закусочную неподалеку от терм!
— От него и правда дурно пахло. — Дидона немного приободряется и начинает ей подыгрывать.
— Еще бы! Чесноком и пердежом, — кивает Виктория. — Да, это определенно он. Чесночный Бздун.
— А я и не знала, что его так зовут, — озадаченно говорит Бероника. — Я думала, его зовут Манлий.
— Конечно, его зовут Манлий, тупица! — фыркает Кресса.
Все смеются. Улыбается даже сама Бероника. На миг Амара задумывается, уж не нарочно ли она прикидывалась дурочкой.
— По-моему, надо начеркать ему вразумление на стене, — говорит Виктория. — На случай, если он еще вернется. — Она наклоняется и протягивает Амаре глиняный черепок. — Что бы такого написать? А, знаю! «Засаживай медленно!»
— Хочешь, чтобы я написала по-гречески? — спрашивает Амара.
— С какой стати? — возражает Виктория. — Мы ведь хотим, чтобы вонючий придурок это прочитал!
Амара выцарапывает на стене надпись. Остальные любуются на дело ее рук с довольными усмешками.
— А знаете, кто и вправду медленно засаживает? — с хитрецой спрашивает Бероника и умолкает, дожидаясь их безраздельного внимания.
— Ну, выкладывай, — говорит Кресса. — Кто же этот Аполлон?
— Галлий! — Бероника расплывается в счастливой улыбке. — Я его обожаю.
— Галлий?! — ужасается Виктория. — Да он же кошмарен в постели!
— Ты с ним даже не спала! — уязвленно возражает Бероника и вглядывается в смущенные лица подруг. — Или спала?
— Мы все с ним спали, душенька, — ласково говорит Кресса.
Бероника заливается румянцем.
— Ну и что, любит-то он меня. Он обещал, что когда-нибудь меня выкупит. Он меня любит! Он на мне женится, и мне никогда больше не придется этим заниматься. Когда вы ходили в город ловить клиентов, мы провели вместе целый час. Он добрый, любящий, нежный и заботливый. Он даже спрашивал, чего я хочу!
Амаре тяжело представить недалекого Галлия героем-любовником. Ей хочется спросить, отдал ли он Беронике вчерашний хлеб, но она боится, что ответ окажется слишком болезненным.
— Бероника… — Виктория предостерегающе понижает голос. — Надеюсь, ты не давала ему бесплатно?
Воцаряется молчание. Бероника, надувшись, прячет глаза.
— Идиотка! — вскидывается Виктория. — А если Феликс узнает? Нельзя целыми днями кувыркаться с Галлием задарма! Он должен платить Феликсу. Этот ублюдок водит тебя за нос! Он тебя использует!
— Он не хочет платить, потому что копит деньги на мой выкуп! — оскорбляется Бероника. — Да и кто выдаст нас Феликсу? Надеюсь, не вы!
— Разумеется, никто из нас ничего ему не скажет, — успокаивает ее Амара. — Но ты точно уверена, что Галлий тебя не обманывает?
— Он меня любит, — упрямо повторяет Бероника. — Он сказал, что никогда не встречал никого добрее меня, что только со мной он может говорить по душам, потому что я умею слушать и он мне на самом деле небезразличен.
Виктория закатывает глаза.
— Почему ты вечно должна все очернить и извратить? — напускается на нее Бероника. — Не тебе осуждать мой вкус в мужчинах, — ядовито добавляет она, к изумлению Амары.
Кресса вмешивается, прежде чем Виктория успевает вступить в перепалку.
— Никто не пытается омрачить твое счастье, — отвечает она Беронике. — Мы просто хотим, чтобы ты берегла себя. Вот и все.
Бероника хмуро отворачивается, держась за свою обиду.
Кресса одними глазами показывает Виктории на Беронику, призывая ее сделать шаг к примирению. Виктория вздыхает.
— Разумеется, мы будем рады, если Галлий тебя любит, — говорит она. — Но тебе надо брать с него деньги. Он обкрадывает Феликса! Сама понимаешь, это слишком рискованно. Как для него, так и для тебя.
У Бероники вытягивается лицо.
— Это так на него похоже, — произносит она. — Он подвергает себя опасности ради меня.
Услышав еще хоть слово о героизме Галлия, Виктория может взорваться, но Кресса вовремя меняет тему.
— Кто-нибудь знает, сколько мы заработали этой ночью?
— На смену у двери заступил Трасо, — отвечает Виктория. — Я разговаривала с ним перед сном. По последним подсчетам, мы собрали больше шестнадцати денариев.
— Какое облегчение! — говорит Амара с мыслью о Феликсе. — Недобор не так уж и велик.