К обочине подкатило такси, Кливленд распахнул заднюю дверцу, впустил в машину внука. И на секунду придержал Августа за рукав.
— Не стоило брать его с собой.
— Просто другого выхода не было.
— Тогда его жизнь в твоих руках, не моих.
— Ну вот, опять начинается, — проворчал Август, садясь в машину. — Умываешь руки, отказываешься от всякой ответственности. И еще вынужден напомнить тебе — ничего бы этого не случилось, не стырь ты книгу!
Водитель такси вопросительно взглянул на Августа в зеркальце.
— Это просто такое выражение, — произнес тот в надежде, что иммигрант не знает тонкостей английского.
Кливленд уселся в машину, захлопнул дверцу.
— А вот и краденый предмет! — воскликнул он и приподнял книгу, чтобы водителю было видно.
Тот усмехнулся:
— Куда едем?
— В библиотеку Моргана, — ответил Август. — А там Эйприл решит, что делать.
— Ее никак нельзя втягивать в это дело, — заметил Кливленд. — И вообще, проблему можно решить, только предварительно переговорив с Штульгерром.
— Кто он такой, этот Штульгерр?
— Если честно, сам толком не знаю. Общался с ним только по электронной почте.
— Так, может, это вовсе и не он, а она?
Кливленд нахмурился:
— Знаешь, даже как-то не подумал об этом.
— А все потому, что ты шовинист. Мне следовало бы это учесть. Эйприл всегда говорила, что и я тоже женоненавистник.
— Так куда едем? — осведомился водитель уже более кислым тоном.
— В публичную библиотеку, — сказал Кливленд. — И побыстрей, пожалуйста. Кто его знает, может, Лукас скоро очнется.
— Кто такой Лукас? — спросил Чарли.
— Так зовут психопата, который едва не изрезал тебя на мелкие кусочки, — ответил Кливленд.
— Это он так у нас шутит, — сказал Август водителю.
— Нет, ничего он не шутит, пап!
— Чарли…
— Но папа…
— Все, хватит, — сказал Август. И обернулся к отцу. — Ты что же, знаком с парнем, которого вырубил тростью?
— Нет, — ответил Кливленд. — Там, внутри пальто, на подкладке, была пришита заплатка, а на ней выведено: «Собственность Лукаса Дейрола». Ну, я и решил, что это, наверное, его имя. Удивительно, как это ты не заметил.
Август и сам удивился. Он был очень наблюдателен. Никогда не упускал ни малейшей детали, особенно мелочей. Может, он теряет столь важное для торговца антикварными книгами свойство?
— Да вся эта история, помолвка Эйприл с Алексом Пирсоном, просто вывела меня из себя.
Чарли так и ахнул:
— Что? Ты сказал, что мама помолвлена? Это что же, значит, она скоро выходит замуж?
Август пребывал в смятении. Чарли не должен знать. По крайней мере пока. А уж если узнавать, то не таким образом.
— Это замечательно! — воскликнул Кливленд. — Алекс Пирсон первоклассный книговед.
— Алекс Пирсон первоклассный… — Тут Август прикусил язык. — Откуда ты его знаешь?
— Продал ему немало книг за несколько лет, — ответил Кливленд.
— Вот как? Просто… странно, что он никогда не упоминал об этом.
— Может, не хотел, чтобы ты знал.
В разговор встрял Чарли:
— Так мама выходит замуж за Алекса или нет?
Настала неловкая пауза.
— Да, — ответил наконец Август. — Не сейчас, но скоро. Слишком поспешно, если хочешь знать мое мнение. — Он расстегнул воротник рубашки. — Что-то душно здесь.
— Сегодня самый жаркий день! — заметил водитель.
— Целых сто семь градусов! — подхватил Чарли.
Август надеялся, что беседа продолжится в этом направлении и его попутчики перестанут обсуждать столь скользкую тему, как будущее Эйприл и Алекса.
Но когда Чарли подергал его за рукав, он понял, что дискуссия далеко не закончена.
— Пап!
— Что? — вздохнув, спросил Август.
— Ну а как же ты? С тобой все будет о’кей?
— Думаю, да, — ответил он. — А как ты к этому относишься?
— Думаю, что нормально, — ответил мальчик, и отец заметил, что нижняя губа у него задрожала. — Но почему мама мне ничего не сказала? Почему ты не сказал?..
— Потому что он пытался защитить тебя, — объяснил Кливленд. — Но вскоре ты узнаешь, Чарли, защитить тебя он просто не может.
— Прекрати пугать ребенка, — заметил Август.
— Напугать — это означало бы сказать ему, что все будет просто отлично, а на самом деле это не так. Пугать ребенка — это значит лгать ему, подавать напрасные надежды, что все образуется. Если по правде, весь наш мир — огромная грязная свалка, и чем дальше, тем только становится хуже. Так что не пугай его. Лучше укрепи. Говори только правду.
Такси выехало на Пятую авеню, водитель затормозил у изящных арок из серого мрамора, что вели ко входу в Нью-Йоркскую публичную библиотеку. Август расплатился и вместе с Кливлендом и Чарли вышел из машины.