Алекс!
— Где он? — с тревогой спросила Эйприл.
— В другой машине, сзади, — ответила Вероника. — Давай. Сама посмотри.
Эйприл переползла в заднюю часть лимузина, посмотрела в небольшое оконце с тонированным стеклом. Следом за ними ехал большой черный внедорожник. На переднем сиденье она смутно различила две фигуры.
— Откуда мне знать, что Алекс там?
— С чего взяла, что его там нет? — откликнулась Вероника. Открыла «бардачок», достала флягу и налила себе в стакан какой-то золотистой подозрительной на вид жидкости. Отпила большой глоток и закрыла глаза, точно прислушиваясь к реакции организма. — Кроме того, разве не возмутительно, что он тебе лгал?
— Он не лгал.
— Но, дорогая моя, — начала Вероника, сползая по сиденью, чтобы быть ближе к Эйприл, — он едва не позволил мне искалечить тебя. А всего-то и требовалось, что сказать, что он знает.
— Но он же говорил, что ничего не знает.
— Вот почему я и назвала его лжецом.
Эйприл не знала, верить этой женщине или нет.
Это вполне в характере Вероники — играть в столь замысловатые игры.
— Что он тебе сказал?
Вероника изобразила удивление.
— Так ты что же, действительно ничего не знала?
— Конечно, нет, — ответила Эйприл и забилась в уголок самого дальнего сиденья. — Просто он защищал меня.
— Не думаю, что защита тебя входила в его планы, — насмешливым тоном заметила Вероника. А затем допила золотистую жидкость и облизнула намазанные вишнево-красной помадой губы.
— Ты что имеешь в виду?
— Понимаю, слышать такое неприятно, — начала Вероника, — но я досчитала до конца… три, два, один, а он и глазом не моргнул. Слова не сказал. Я могла размозжить тебе коленку одним выстрелом, а он молчал. — Она выдержала паузу для пущего эффекта, а потом добавила: — Ты для него пустое место.
— Врешь, — пробормотала Эйприл.
— Разве?
Какое-то время они сидели в молчании, слышался лишь шорох пролетающих мимо машин.
— Куда мы едем?
Вероника поправила прическу, откинула назад волосы, завязала в конский хвост.
— Один из наших оперативников видел, как Август отвозил «Евангелие от Генриха Льва» в Нью-Йоркскую публичную библиотеку. Когда его схватим, встретимся все на складе… в… так, дай сообразить…
— Можно подумать, речь идет о вечеринке, — сказала Эйприл.
— Ты уж поверь мне, вечеринкой тут и не пахнет, — отрезала Вероника. — Но до того как мы туда приедем, нужно задать тебе несколько вопросов об этой книге. Полагаю, тебе кое-что о ней известно, с учетом того факта, что ты у нас довольно знаменитый библиофил.
Эйприл приятно было слышать, что она попала в знаменитости, лишь через секунду она сообразила, по какой причине. О ее отношении к похищению Библии Гуттенберга из Библиотеки Конгресса в Вашингтоне, округ Колумбия, широко раструбили средства массовой информации. Нет, разумеется, новость эта на первые полосы не попала, но все равно наделала много шума, и на первых порах ее узнавали на каждом углу. Чуть ли не пальцем тыкали. Отвратительное ощущение.
Когда Алекс пригласил Эйприл на работу в библиотеку Моргана, в состоянии она пребывала ужасном, чувство вины и стыда не покидало ни на миг. Но Алекс сумел защитить ее от происков желтой прессы и даже помог собраться и обрести остатки былой уверенности. В те страшные дни Алекс стал для нее сияющей путеводной звездой надежды. И таким надежным, преданным другом он был всегда, несмотря на нелестный портрет, который нарисовала сейчас Вероника.
— Если честно, — сказала Эйприл, — я знаю только то немногое, что слышала от моего бывшего мужа.
— И что же именно? — спросила Вероника тоном репортера, пытающегося разнюхать жареные факты.
— В основном одни загадки, ничего конкретного. Он говорил, что книга эта исчезла после Второй мировой войны — и спустя пятьдесят лет неожиданно появилась вдруг на аукционе Сотбис.
— Верно, — заметила Вероника, словно сравнивая слова Эйприл с некими известными только ей данными. — А он знал, где хранилась книга все эти годы?
— Если ты как следует подготовилась к заданию, то должна бы знать, что ответ на этот вопрос не известен никому.
— Но кому-то все-таки известен, — тихо заметила Вероника, и глаза ее превратились в узкие щелочки.
— Кому-то, может, и да, только не мне, — сказала Эйприл, не отворачиваясь от пронизывающего взгляда.
— Что еще он тебе говорил?
— Немного, — ответила Эйприл. — Но я помню историю, которую он рассказал как-то. О Генрихе Льве. В тысяча сто семьдесят втором году он совершил паломничество в Иерусалим. Во время этого долгого путешествия останавливался в Византии, современном Стамбуле, чтобы встретиться там с императором Мануилом Первым. Генриха Льва везде встречали с большим почтением и буквально осыпали подарками, редкими религиозными реликвиями. И вот когда пришло время двигаться в путь дальше, ему преподнесли особо ценный прощальный подарок.