– У меня, кхе-кхе… – он неловко прокашлялся, – у меня есть. Предложение.
========== 10. ==========
Найджел вскочил на ноги, как со спущенной пружины; от незнакомца его отделяло полтора шага, и за долю мгновения, которая потребовалась, чтобы их преодолеть, Симон не успел ни дернуться, ни пискнуть. Отточенным ударом под дых Найджел выбил из него воздух, дар речи и ориентацию в пространстве. Когда колени Симона глухо ударились об пол, Найджел уже вовсю затягивал его же собственный шарф тугим узлом сзади, предварительно засунув его Симону, на манер кляпа, в открытый от боли и неожиданности рот.
Эмори краем сознания опознал эту последовательность приемов: дыхание, голос, теперь дело оставалось за руками. И тут же Найджел рванул руки Симона на себя и назад, до тех пор пока Симон, всхлипывая и мыча, не врезался лбом в половицу.
– Магики… – выдохнул Найджел, с силой сдувая упавшие на лицо волосы.
– Прекрасно, – только и смог сказать Эмори. Найджел смотрел на него вопросительно, слегка растерянно, хотя и не без тени довольства.
Как-то некстати Эмори понял, что ни разу за всю карьеру ему не приходилось брать магика голыми руками, то есть без помощи хотя бы одного компетентного, прошедшего всевозможную подготовку офицера-магика. Это не поощрялось, а на деле считалось глупостью особого порядка.
– Видимо, Мона нас опередила, – сказал Найджел. – Избавимся от него, и бежим не оглядываясь.
– Я бы так не спешил, – Эмори подошел ближе, присел на корточки и стал разглядывать скрученного в унизительной позе Симона. – Если все наши домыслы верны, я сомневаюсь, что Аматоре стала бы рисковать, посылая за нами всего одного человека…
– Я о том же, – нетерпеливо ответил Найджел. – Надо сматываться, пока не подоспели остальные.
– Найджел, погляди на него еще раз и скажи мне, что он на государственной службе. Это недоразумение какое-то.
Симон не до конца понял, то ли недоразумением назвали сложившуюся ситуацию, то ли его самого. В любом случае он не мог предпринять ничего, кроме как зайтись в еще более громком мычании.
– Действительно… – Найджел задумался. Хватка на руках Симона чуть ослабла – но только чуть. – Выглядит как местный холоп. Мона бы с таким связываться не стала. Может, гость со стороны жениха? То бишь, кто-то из когорты Ошина? Старый знакомый, которого не жалко пустить в расход, чтобы прозондировать почву?
Эмори отрицательно помотал головой.
– Предлагаю спросить у него лично.
– Ублюдка, который шпионил за нами, прикрывшись магией? Предлагаешь открыть ему рот и дать возможность нас оглушить или вызвать подмогу? Я против.
– А я уверен, что мы должны его выслушать.
– Так это приказ?
Оставаясь на одном уровне с обездвиженным магиком, Эмори поднял измученный взгляд на стоящего над ними Найджела.
– Шучу, – серьезно сказал Найджел, а затем обратился вниз к Симону: – Дядя полицейский дает тебе шанс, сопляк. За него не ручаюсь, но могу гарантировать, что на меня твоя соплячья магия и близко не подействует, поэтому даже не пытайся что-нибудь выкинуть, если хочешь, чтобы в следующий раз руки у тебя остались приделанными к телу. Усек?
Эмори поморщился и восхитился одновременно – это были не его методы, но он уважал их действенность. Симон судорожно затряс головой.
Получив руки обратно в свое распоряжение, Симон первым делом поднял их вверх, рядом с раскрасневшимся лицом, и несколько секунд держал их так, мечась взглядом от Найджела к Эмори. Потом медленно освободился от импровизированного кляпа, покашлял и просипел:
– Никакой магии, господа! – он снова поднял руки раскрытыми ладонями вперед. – Силой клянусь, никаких фокусов.
– Говори, кто тебя прислал! – гаркнул Найджел.
– Никто не присылал, силой клянусь, никто!
Эмори с интересом рассматривал магика, который выглядел так, будто готов расплакаться от страха. С одной стороны он казался малолетним преступником, пойманным на первой краже с поличным, с другой – его вполне можно было принять за зрелого мужчину, рослого и сформировавшегося, лет под сорок. В левом ухе сверкала серебряная серьга, одежда только на первый взгляд казалась невзрачной. Он явно не походил на окрестного простачка, который по чьему-то указу или собственной наивности стал бы за ними следить.
– Как вас зовут?
– Симоном.
– Мистер Симон, приятно познакомиться. Меня зовут Редкрест, а это – мистер Прескотт, – сказал Эмори, продолжая спокойно разглядывать Симона. – Как видите, я на вашей стороне, но проблема в том, что у мистера Прескотта очень короткое терпение. Почему бы вам как можно скорее не объяснить, как и зачем вы здесь оказались? Вы же понимаете, почему нас так смутило ваше внезапное появление, верно?
– Я здесь, потому что вам нужен магик, – ответил Симон. Он так и остался сидеть на полу, то и дело бросая вороватые взгляды на Найджела, хотя голос его приобрел в уверенности. – А я и есть магик. Все просто.
– Видите ли, мистер Симон, вам известно, что нам нужен магик, потому что вы подслушали наш разговор. Значит, кто-то или что-то заставило вас его подслушать? Или, может быть, вы выдающийся ясновидец, и узнали о наших потребностях раньше, чем мы сами?
– Нет, такого за мной не наблюдалось, – сказал Симон. – Но я способен на многое другое. Фактически на все.
Эмори улыбнулся, но только губами, во взгляде осталась прежнее прохладное любопытство.
– Мне казалось, ясновидение – один из азов магии. В алькенбругскую Академию, например, без экзамена на ясновидение вас не примут, а на какую-либо магически-ориентированную работу и подавно.
– Точно, – вставил Найджел.
– Почему же так получилось, – продолжал Эмори, – что магик, который способен фактически на все, не способен на ясновидение?
Симон прищурился, нервно пожевывая нижнюю губу. Будто пытался угадать, какой ответ Эмори больше понравится. Наконец, его лицо посерьезнело – Эмори снова заметил этот странный переход от физиономии молодого дурачка к лицу более опытному, осознанному. Он знал, что порой магия забирала у человека годы жизни – особенно у тех, кто практиковал ее день ото дня, у медиков, полицейских и инженеров; другим – могла и прибавлять, если магик поставит перед собой такую задачу. Но вот эта странная мимикрия, мгновенный перелив, то смывающий, то затачивающий черты лица, был ему совершенно незнаком.
– А потому, мистер Редкрест, – начал Симон, – что время, пространство и события в них – это бурлящий котел, подогреваемый тысячами человеческих намерений, желаний и поступков. То, что во всяких ваших академиях зовут ясновидением, не более чем мимолетный взгляд за угол. Да, вы можете там увидеть нечто новое, но скорее всего это нечто еще сто раз видоизменится к тому времени, когда вы сами завернете за этот угол и рассмотрите все собственными глазами…
– Ближе к делу, – Найджел прервал его ледяным тоном.
– Я только хочу сказать, что не использовал никакой магии, чтобы выведать ваши секреты. Я просто их знаю.
– Ну все, – выдохнул Найджел и наклонился к Симону. Резким движением сорвал с него шарф и стал закручивать его в тугой канат. – Привяжем его к каминной решетке, и убираемся отсюда.
– Нет! Стоп! – сорвался Симон. – Правду вам говорю, он мне сказал прийти сюда и ждать, а он все знает, все, всегда и про всех!
Найджел приостановился.
– Он?
– Кого вы имеете в виду, мистер Симон? – Эмори подобрался, готовясь и в то же время противясь тому, что могло прозвучать дальше.
– Я… не могу раскрывать его имени ни одной душе, живой или мертвой, – Симон заговорил быстро и негромко. – Хоть режьте меня, это закон. К тому же, вам его имя не пригодилось бы, технически его ни прочитать, ни произнести невозможно. Примерно как пытаться прочитать слово, составленное только из знаков препинания и математических символов. Оно доступно только контрактеру…
– Контракт? – переспросил Эмори. – Мистер Симон, отвечайте прямо и односложно. Вы заключили с кем-то контракт?