Он в точности знал, что делать, чтобы исправить ошибки Анри Аматоре. Не нужно было долго рассуждать – под присмотром талантливого магика, которым Ошин бесспорно являлся, труд Аматоре произведет революцию в бриельском военном деле. Оборонная лаборатория могла поставить производство сверхподчиненных много лет назад, если бы правительство так не боялось назначить во главу экспериментов Аматоре по-настоящему сильного магика.
Докурив, Ошин остался перед открытым окном и решил еще раз раскинуть поле. Сосредоточился, закрыл глаза, сложил пальцы в несложный знак и запустил импульс.
Что-то полыхнуло белым прямо перед ним, Ошин с трудом удержал глаза закрытыми. За окном было только падение высотой в двадцать метров, но дальше – черные окна опустевшего здания. Кто-то был там, будто слепое пятно, вымаранное из энергетического поля. Полезный трюк, скрывающий личность, широко используемый в сорочьем департаменте.
Чтобы сделать дальнейшие выводы, совсем не обязательно было быть магиком – достаточно было быть просто полицейским. Ошин улыбнулся. Он в точности знал, что делать.
========== 11. ==========
– Видите ли, что касается магической прошивки… Метод последовательной обработки каждого органа, а также систем органов, включая кровеносную и нервную, – безусловно самый тщательный и надежный. Если наш проект нацелен на создание сверхъестественно модифицированного исполнителя в состоянии тотального подчинения, только такой метод и подойдет. Тем не менее, у него есть масса недостатков. Начем с того, что такого рода манипуляции, даже доведенные до ума, будут занимать многие месяцы, если не годы, учитывая секретность, которая ограничивает нас как в магическом персонале, так и в добровольцах. Далее – продолжительность жизни подчиненного стремительно падает. Думаю, этот факт общеизвестен: способность быть носителем магии бывает только врожденной; тело неприспособленного к магии человека под постоянным ее воздействием теряет витальность как минимум в три раза быстрее, чем должно. Таким образом у нас выходит колоссальная трата ресурсов и времени, едва ли оправданная.
Король Бриелии Сорен Ван Хертен вопросительно поднял бровь. Стоящий за его правым плечом главнокомандующий Райво Блэквелл иронично улыбнулся половиной лица. Лицо же Моны сохраняло завидную невозмутимость.
– Поясню, – продолжил Ошин. – Какое количество квалифицированных магиков имеет достаточно высокий уровень доступа, чтобы занять место в этом проекте?
– Около дюжины, – ответила Мона, не ослабляя сверлящего Ошина взгляда.
– Предположим, каждый из них станет руководить экспериментом, реплицирующим метод Аматоре, а остальной персонал составят медики и ученые из Научно-технической лаборатории…
– Невозможно, – протянул Райво Блэквелл, – чтобы руководящую должность в военном эксперименте занимал магик.
– И все же я закончу свою мысль, – Ошин ответил Блэквеллу, но смотрел прямо и только на Ван Хертена. – Даже если предположить возможность формирования дюжины команд, результатом их работы будет всего лишь дюжина бойцов в год – в самом лучшем случае. Лет через семь наберется сотня солдат, а еще через семь – та же сотня бесповоротно выйдет из строя.
– Мысль нам ясна, офицер, – сказала Мона. – Предлагаю переходить к делу. Судя по всему, – она обвела взглядом просторную светлую комнату, – у вас есть какое-то оригинальное предложение.
– Уже перехожу, – холодно отозвался Ошин. – Прошу подойти ближе.
Когда все собравшиеся обступили высокий двухметровый стол, Ошин аккуратно сложил часть простыни, представляя взору крепкую смуглую спину. Идеально ровный надрез вдоль позвоночника открывал гряду белых, опутанных желтоватыми нервами и пульсирующими прожилками позвонков, медленно вздымающихся при вдохе и снова утопающих в мышцах на выдохе.
Ошин не спеша повел рукой, высвечивая голубоватую магическую вязь от поясницы и вверх до шеи, затем еще немного приподнял ткань. Кожа на наголо остриженном затылке сначала показалась нетронутой, только хорошо присмотревшись можно было увидеть, что надрез уходил от шеи к самой макушке, но частично был уже закрыт. Чуть отдалившись, Ошин развел руки в стороны и бережным движением пальцев начал поднимать голубой отпечаток магии над телом, пока тот, тускло посвечиваясь, не оказался на уровне глаз.
Ван Хертен, Мона и Блэквелл не произнесли ни слова в ожидании объяснений.
– Здесь вы можете видеть отпечаток результата проведенной работы, хотя и несколько схематически, – сказал Ошин, продолжая поддерживать изображение в воздухе. – Цельное овладение центральной нервной системой. Все импульсы, рефлексы, гормональные всплески, движения, желания, мысли – подчиняются воле хозяина, в данном случае мне, но с легкостью эта роль может быть передана любому из присутствующих, либо третьему лицу. Процедура заняла около восьми часов.
Король покивал, одобрительно, но с долей скепсиса. Блэквелл нахмурился:
– Если это было так просто, господин магик, то почему же этого нельзя было сделать раньше?
– Можно было, вполне, господин главнокомандующий, – ответил Ошин. – Но во-первых, все дело в том, что мистер Аматоре был куда больше сосредоточен на разнообразных физиологических энхансиях, стремился как можно лучше снарядить и обезопасить испытуемого от травм. Не буду вводить вас в заблуждение – субъект, что перед вами, не прыгнет выше собственной головы, не пройдет через огонь и сломанная кость у нее не срастется за день. Это всего лишь боец, которая будет подчиняться приказам в любых обстоятельствах, превосходя свои же собственные представления о том, на что она способна.
Блэквелл призадумался, почесывая подбородок:
– В конце концов, подопечный Аматоре тоже не был бессмертным.
– Точно подмечено, – Ошин едва заметно улыбнулся. – От смерти никто не застрахован. Не стоит также забывать о достижениях нашей медицины – вовремя оказанная помощь справится с любым повреждением не хуже, чем встроенные механизмы регенерации.
Ошин отпустил напряжение в пальцах – голубоватый образ магически сплетенного мозга и позвоночника опал в воздухе.
– А что во-вторых? – подала голос Мона.
– Ах, во-вторых. Я опустил еще одну часть процесса, предписанную вашим покойным мужем, миссис Аматоре. Так называемый психологический амортизатор. Пребывание в магическом подчинении, вкупе с тем стрессом, через который военный любой специализации проходит на заданиях, вызывает значительную нагрузку на психологическое состояние субъекта. С помощью комплексного воздействия на головной мозг эту нагрузку можно в значительной мере абсорбировать, приглушить, так сказать, переживания. Работа трудоемкая и длительная, но выполнимая. Однако я не вижу в ней смысла.
– Почему же?
– Потому что я посчитал, что гораздо целесообразней избавиться от рудиментарной детали, нежели подстраивать под нее весь остальной механизм. В том случае, конечно, если мы говорим не о создании шпионов, которым зачастую приходится пускать в ход эмоции, а о настоящих бойцах, – закончил Ошин, обращаясь с Ван Хертену и Блэквеллу.
– Очень хорошо, мистер Ошин, очень, – наконец откликнулся Ван Хертен. – Если отбросить все технические разъяснения, вы предлагаете мне армию рабов в кратчайший срок. Не буду спрашивать, как такой одаренный магик оказался на посту обычного полицейского, но спрошу о другом. Чего вы хотите взамен?
– Взамен? – Ошин деланно удивился.
– А как же! – Ван Хертен сложил руки за спиной и отошел к окну, через которое просвечивало неверное зимнее солнце. Свет как будто разгладил его испещренное морщинами лицо, сделал глаза почти бесцветными. – С такой технологией вас примут с распростертыми объятиями даже во дворце имперской столицы, не говоря уже о более толерантных к магии южных провинциях. Случись это, Бриелия потеряет то малое преимущество, которое у нас есть на данный момент – развитая магическая оборона. Раскрывшись лично передо мной и мистером Блэквеллом, вы ставите нас перед неравнозначным выбором: устранить вас, или же предложить что-либо взамен на вашу лояльность.