Садовник поворачивается к ней и, подняв голову, весело кричит:
— Раненько ты, девочка, поднялась…
— Можно, а? — донимает его Витя.
Он в ответ только смеется:
— Какая с тебя помощь, мощи ходячие! — Оперевшись на косу, старик раскуривает трубку.
Витя, козленком перемахнув через перила, прыгает на дорогу и ловит на себе насмешливый взгляд:
— Ну-ну, давай-давай!
Взяв у садовника из рук косу, она широко, по-мужски, расставляет ноги и небрежно кивает вбок:
— Отойдите-ка в сторонку!
Коса с размаху очерчивает целую полукруглую полянку. От изумления садовник даже трубкой перестает пыхтеть:
— Нет, вы только посмотрите на эту пигалицу!
Трава, мягко шурша, ложится ровными широкими дужками. Витя движется по склону, как заправский косарь, лишь раз оглянувшись на старика с торжествующей улыбкой. Склон упирается в дорогу, поворачивающую дальше к больнице. Иногда по ней проезжает «скорая помощь». Сверху, от корпуса, семенит нянечка с кофейниками в руках.
— А кролики тут у вас есть? — Витя останавливается передохнуть и вытереть пот со лба.
— Есть. Вон в том маленьком домике у нас целый зверинец, — указывает чубуком садовник, — виварий называется.
Как Витя ни тянет шею, никаких зверей она, конечно, не видит, зато слышит собачий лай. Принявшись снова косить, она спрашивает:
— А зачем здесь зверинец?
— Для разных опытов, вакцины испытывать, к примеру, и все в таком роде. Тебе лучше знать.
Что-то в его словах Вите не нравится.
— А зверям не больно? — не отстает она от садовника, и тот объясняет:
— Да как тебе сказать… Ты, девочка, пойми, без опытов тоже нельзя. А вообще животным у меня не так уж плохо живется.
— Можно мне когда-нибудь прийти посмотреть?
Получив приглашение, Витя продолжает косить так, как будто она только для этого сюда и приехала. На кончике носа у нее подрагивает капелька пота. «Надо будет сегодня заглянуть в виварий», — решает Витя, радуясь новому знакомству. Садовник курит, опустившись на траву. По небу плывут зыбкие розоватые тучки.
Из окна рядом с террасой высовывается лохматая голова и тут же исчезает. Из комнаты доносится смех: это Ярмилка Сваткова умирает от хохота, вытягивая из постели соседку:
— Да скорее же, Павлинка, иди погляди! Вот потеха-то!
Зевнув, Павла потягивается и нехотя встает с кровати:
— Что там еще?
Ярмила тащит ее к окну. Павла выглядывает и снова зевает:
— А что тут особенного? Человек из деревни приехал, поработать охота. Боже, неужели ей это нравится?! — Павла трет заспанные глаза и плетется к умывальнику.
Ярмила тем временем будит Ирену. Девушки смотрят в окно и зазывают в комнату всех, кто проходит в душевую мимо их открытой двери. И вот уже подоконник облепили сразу несколько насмешниц.
Вера, выглянув в окно, раскрывает рот от удивления: совсем маленькая девчонка, а работает, как настоящий деревенский мужичок. Да как увлеченно — ничего не видит, ничего не слышит.
— Эй, одеваться иди! — кричит Вера.
Широко улыбаясь, Витя вскарабкивается на террасу.
— Что это тебе вдруг в голову взбрело? — удивляется Вера. — Вдруг кто из учителей увидит?
Витя виновато переминается, оставляя на линолеуме мокрый след босых ног.
— А что я такого сделала? — робко оправдывается она и послушно следует в душевую за Верой, которая заставляет ее помыть ноги горячей водой.
— Нельзя же через террасу лазить, коль двери есть. Где это видано? — сердится Вера, а у самой в глазах веселые искорки. — И вообще, траву косить… Ты что, сдурела?
— Исключить могут, да? — волнуется Витя. — Знаешь, тут и собаки есть, и кроликов полно.
— Подумаешь! — Вера кидает ей полотенце. — И кошки, и даже бараны! Только пусть это тебя не волнует. Как занятия начнутся, знай зубри! Скорей давай, все уже на завтрак ушли!
Витя торопится, представляя себе дымящийся кофейник на столе.
Пани Чапова с улыбкой закрывает окно на втором этаже. «Ну и девочка! — думает она. — Таких у нас еще не было!»
Как Витя ни старалась, за первую четверть у нее вышло две единицы. Преподаватель анатомии, молодой врач по фамилии Рыба, недоумевает: почему Вите никак не дается этот предмет? Он пересадил девочку на первую парту, вызывает ее на каждом занятии. Случается, Витя вскакивает с готовностью дрессированной собачки, даже когда пан Рыба вызывает вовсе не ее.
Нет, видно, до самой смерти не выучить ей эти несчастные кости! А латинские названия чего стоят! Рыбе-то хорошо, он сыплет ими даже глазом не моргнув. Витя пытается заучивать их сразу, записывая на уроке. «Пилорус, пилорус… Ну и словечко! Как бы его запомнить? Пи-ло-рус — мо-тай на ус! Так, что ли?» — ломает она голову, пропуская мимо ушей всю следующую фразу. В общем, первая единица — по анатомии.