Элизабет замерла Молодой мужчина — это же её дед, а женщина — бабушка! Это Нельсон и Нора, и они счастливы в доме, который теперь принадлежит им, который они только что с большим вкусом обставили новой мебелью, сохранив при этом наследие прошлого.
Иллюзия — если это была иллюзия — исчезла. Свет потускнел, а потом и вовсе угас. «Новая» мебель превратилась в пустоту; стены снова стали уныло–коричневыми, дерево утратило свой блеск. Нельсон и Нора растворились в воздухе. Видение длилось всего минуту, и эта минута прошла.
Элизабет оглядела стены и у видела что электрических светильников больше нет. И у часов на каминной полке пропали стрелки.
Она зажгла свечку и прошлась по комнатам первого этажа. Стрелок не стало везде, а некоторые часы — новые, которые она не заметила и не успела отнести в гараж — исчезли. Исчезли и шкафы, которые Байрон поставил, когда обновлял кухню. Исчез линолеум на кухонном полу. Элизабет поднялась наверх и не обнаружила своего письменного стола, в ящике которого хранила все свои стихотворения.
По крайней мере, её кровать была на месте. Простыни, одеяла и подушки тоже никуда не делись. Понятно, что кровать из до-Дикенсоновских времен в любом случае не исчезла бы, но белье и подушки были относительно новые. Возможно, происходящее с домом затрагивает только значимые предметы? Перепуганная, с колотящимся сердцем Элизабет разделась, забралась под одеяло, задула свечу и закрыла глаза. Лежа в темноте, она старалась себя успокоить. Слишком долго она прожила в одиночестве — в этом всё дело. Она позволила одержимости прошлым взять верх над здравым смыслом. Конечно, утром к ней вернется разум, и всё придет в норму.
Но утро не наступило.
Она проснулась в кромешной тьме, и вначале не могла поверить своим глазам, ведь она проспала самое меньшее восемь часов. Зажгла свечу, встала, подошла к окну. Чернота лежала перед ней, сплошная чернота, без единого просвета, без малейшего проблеска.
Стоя возле оконной рамы, она вдруг осознала, что в доме очень холодно. Неужели электрокотел перестал работать? Надев голубой халат она поспешила вниз. Гостиная была, как холодильник, кухня — как морозильная камера. Освещая дорогу свечой, Элизабет спустилась в подвал. Электрокотёл исчез так же, как и водопроводные трубы и электропроводка.
Ну что ж, по крайней мере чайник у неё полон воды.
Она дрожала, отчасти от страха, но больше от холода. Вернувшись в кухню, затопила дровяную печь. Когда та разогрелась, отправилась в гостиную и разожгла камин. Стало теплее, и она немного успокоилась. Вспомнила, что на улице лежит снег, нашла на кухне кастрюлю и вышла на заднее крыльцо. Но свет свечи внезапно сжался в маленькую бледную полусферу, и Элизабет поняла, что видит вокруг себя не больше, чем на полметра. Холод стоял невыносимый, темнота пугала. Вдруг пришла страшная мысль: дом уже не стоит на земле, и если сделать шаг с крыльца, это будет шаг в пропасть. Содрогнувшись. она вернулась в кухню и плотно закрыла за собой дверь.
«А как же быть с дровами, — подумала она. — Если я не смогу попасть в гараж, откуда взять дрова? Как поддерживать огонь?»
Ответ был единственный — жечь мебель.
Надо сказать, реакция Элизабет на происходящее отличалась от реакции нормального человека. Она очень много времени провела в одиночестве, и потому сразу не подумала о том, что катастрофа, случившаяся с ней, могла случиться и с другими, и даже со всем миром. Когда эта мысль, наконец, оформилась, она поспешила в гостиную, впервые за долгое время желая услышать человеческий голос. Однако желание не могло осуществиться. На шератоновском бюро не осталось ни пылинки, напоминающей о том, что там когда–то стоял телефонный аппарат.
Элизабет стояла неподвижно, изо всех сил сжимая кулаки.
— Нет, я не буду кричать. — сказала она. — Не буду. Нет.
Может быть, где–то в недрах дома сохранился радиоприемник, от которого она не успела избавиться? Может, его батарейки сохранили хотя бы немного заряда для того, чтобы поймать ближайшую станцию? Эта мысль подарила надежду, правда, совсем ненадолго. Она прекрасно знала: если приемник и был, то исчез, как телефонный аппарат и всё, что несовместимо с эпохой Нельсона и Норы. Кроме того, даже если бы он каким–то чудом сохранился вместе с заряженными батарейками, то от этого всё равно не было бы никакого толка: радиоволны вряд ли способны проникать туда, куда не проходит свет.
Проникать? Но сквозь что? Она нахмурилась, пытаясь во всём разобраться. Возможно, на уровне подсознания она понимает, что произошло, но подсознание не хочет мириться с неприятными фактами?
Элизабет закрыла глаза и постаралась представить себе ситуацию в виде образа.