Элисон загубила эти робкие надежды на корню. Уперев руки в пышные боки, она окинула ландшафт ехидным взором. Блестящие от росы лесистые склоны и долины тянулись салатовыми грядами к горам цвета нежного бисквита. Но если первозданная красота и достучалась до спрятанного за семью замками сердца Элисон, она вида не подала.
Ее взгляд скользнул по колышущейся у ног густой траве.
– Похоже на сено,– сказала Элисон и насмешливо покосилась на Хьюберта. – Когда-нибудь спал на сене?
Природа одарила Хьюберта телом футболиста и душой поэта. Хотя после длительного общения с Элисон его чувствительность заметно притупилась. Как человек высококультурный он всегда пасовал перед двусмысленностью. Вот и сейчас моргнул и залился краской.
– Ну так как?– не отставала Элисон.
– Может, пару раз. В детстве,– промямлил Хьюберт.
– В детстве! Вот умора!
«Стерва»,– мысленно ругнулся Хьюберт и сказал:
– Нам надо спешить, если хотим засветло добраться до деревни. Вдруг поиски затянутся.
– Не затянутся,– возразила Элисон. – Вон и провожатые явились.
Хьюберт обернулся. Через поляну к ним приближались тринадцать туземцев. Без сомнения, нотантанавиты. Антрополог вживую их еще не видел, но он досконально изучил фотодосье, так что без труда узнал бы представителя инопланетной расы даже в лондонском тумане.
Здешние гуманоиды разительно отличались от людей: полоска ярко-рыжих волос, выбритых на индейский манер, поднималась прямо от широкого носа и через голову шла до середины спины; глаза, посаженные по бокам головы, смотрели на триста шестьдесят градусов; веснушки буквально усыпали их обнаженные тела, отчего те казались кирпично-красными.
Вопреки причудливой внешности, нотантанавиты слыли народом дружелюбным – по крайней мере, так утверждал двадцать второй пункт «Подробного отчета о расах, населяющих Арктур-Х». Однако приближающаяся чертова дюжина особого доверия не внушала. Вылитые краснокожие на тропе войны.
Элисон побледнела как мел.
– Успокойся,– зашептал Хьюберт. – Нам ничего не угрожает. В отчете сказано, что они «дружелюбные». К тому же, штаб запретил брать с собой оружие. Значит, опасности нет.
– Заткнись!– рыкнула Элисон.
Хьюберт рассердился. Двусмысленные фразочки – это одно, но хамство в ответ на попытку успокоить – совсем другое. Он уже открыл рот, чтобы высказать напарнице все, что о ней думает, но вдруг заметил ее дрожащие руки, испуганный взгляд – и промолчал. Только бы не сорвалась и не сбежала.
Но Элисон справилась. Она не шелохнулась, когда глава «делегации» остановился в паре метрах и взмахнул копьем. Согласно «Подробному отчету» этот грозный жест подразумевал стандартную процедуру знакомства. Поскольку Хьюберт свято верил всему прочитанному, то отреагировал соответственно. Ткнув себя в грудь, он на ломаном галактическом обратился к аборигену:
– Меня звать Хьюберт.
Потом указал на напарницу:
– Женщину звать Элисон. А тебя?
Наконечник копья уперся в землю.
– Меня звать Титантотум. Моя есть великий вождь... Вы везти великий вождь подарки?
Хьюберт кивнул.
– Мы везти великий вождь много подарков от великий вождь в небе. Мы хотеть пойти в ваша деревня. Великий вождь понимать?
– Великий вождь понимать. Вы давать подарки, мы вести вас в деревня.
– Сейчас принесу,– вызвалась Элисон, исчезая, в корабле.
Титантотум не сводил с нее глаз, точнее один – тот, который видел Хьюберт. А может, ему почудилось. С нотан- танавитами не поймешь.
— Твоя женщина?– поинтересовался Титантотум.
– Нет. Женщина принадлежать экспедиции.
Титантотум на секунду опешил. Он окинул Хьюберта сначала одним глазом, потом вторым. Внезапно тонкие, чувственные губы вождя растянулись в похабную ухмылку. Он что-то сказал на местном наречии, сопроводив слова заливистым смехом. После этого захохотали все.
Это заинтриговало и озадачило Хьюберта. Когда Элисон вернулась с чемоданом безделушек, вождь смерил ее все тем же пристальным взглядом и снова обратился к своим спутникам. И снова по поляне разнесся взрыв хохота.
Тем временем Элисон оправилась от шока.
— Ржут как кони,– с привычной дерзостью бросила.