Глаза всех на планете.
Он попытался представить все эти глаза и не смог. Ничего не почувствовал. В свой звездный час он попросту ничего не чувствовал.
Наверное, виной тому усталость. Не физическая, а эмоциональная – закономерный итог долгих месяцев, проведенных на тесном корабле в компании двух человек и в попытках не сойти с ума.
Он остановился, прервав свою первую прогулку по Марсу, не столько чтобы осмотреться и обвыкнуться, сколько чтобы вспомнить полет «Королевы» и тот Марс, на который приземлялись они с Элом и Чэном.
Постояв, он пошел дальше, удаляясь от посадочного модуля.
С того момента, как он помог Хардести установить металлический флаг, ТВ-камера не спускала с него глаз. Место приземления лежало чуть севернее бассейна Изидис. В последние минуты спуска Ларри взял управление на себя, чтобы посадить корабль на относительно ровную площадку. Модуль присел на корточки на своих длинных тонких ногах и на фоне окружающего пейзажа выглядел нелепо.
Камни и валуны, извергнутые миллиарды лет назад, в момент образования гигантского метеоритного кратера, разбросало во всех направлениях: на юг до выветренного края кратера, на восток до низин, отмеченных широкими террасами, на запад до равнин, усеянных чашеобразными углублениями, и на север, судя по всему, до бесконечности.
Ларри шел на север, ступая медленно и осторожно. На Марсе его вес соответствовал сорока земным килограммам, однако местность не располагала к передвижению прыжками. Усмехнувшись, он вспомнил первый огромный шаг Эла. В памяти воскресли равнина, каналы, город. Был ли это сон? Снился ли он ему одному или Чэн и Эл тоже его видели? Он так и не решился спросить об этом у них, боялся, что засмеют. Возможно, по той же причине не спрашивали и они.
После стольких лет он все еще не знал, сон это был или нет.
Всадники осадили гороподобных монстров в десятке метров от космонавтов. И тогда Ларри осенило, кто перед ним. Он читал о них в книжках про Марс. И Чэн с Элом тоже читали, но, видимо, забыли.
Правда, от этого знания мало проку. Одно дело – читать о марсианах, совсем другое – встретить во плоти. Ларри струхнул не меньше Эла и Чэна, когда высокий всадник переложил винтовку из нижней пары рук в верхнюю. И вслед за друзьями бросился наутек.
Два гигантских шага перенесли их к «Королеве Марса». Забравшись внутрь, они захлопнули люк и затихли, прижавшись друг к другу в темноте. Никто не додумался активировать ионный привод, но, по всей видимости, он активировался автоматически. Так или иначе, рассвет они встретили уже на Земле.
В слабом свете далекого солнца камни на равнине отливали красным. Проходя мимо крупного обломка, Ларри заметил слабый отблеск у его основания. Наклонился, увидел маленький продолговатый предмет и подцепил рукой в перчатке. Он смотрел на него сквозь затемненное стекло шлема и не верил своим глазам. В этот миг мир для него изменился навсегда.
После того как Чэн и Эл разошлись по домам, пообещав прийти завтра – помочь демонтировать корабль (было негласно решено: больше никаких полетов на Марс), Ларри вернул фонарик в бардачок отцовского автомобиля, поставил три неоткрытые консервные банки обратно в шкаф, съел тарелку хлопьев с молоком, поднялся к себе и завалился спать.
Пропажу складного ножа он обнаружил вечером. Обшарил корабль, прочесал двор, заглянул во все укромные уголки. Ножа нигде не было.
ЦЕНТР УПРАВЛЕНИЯ: Капитан Рид, вы только что наклонились и, возможно, подняли какой-то предмет. Представляет ли он научный интерес?
Ларри колебался. Если сказать правду, поверят ли ему? Ну, НАСА, возможно, поверит. Им придется поверить. Ведь перед тем, как дать разрешение войти в орбитальный модуль, их с Хардести тщательным образом просканируют – не пронесешь даже крошечной булавки.
Но, независимо от реакции НАСА, могут поверить другие. Возможно, не очень многие.
Поверят его отец и мать. Поверит жена. Его двенадцатилетняя дочь и десятилетний сын. Поверят безоговорочно.
Но разве он хочет, чтобы они поверили?
Разве он хочет, чтобы его дети и их сверстники, вскормленные верой в новые технологии, поверили в то, что трое подростков слетали на Марс в дымоходной трубе за одну шеститысячную того времени, которое понадобилось трем взрослым космонавтам, чтобы достичь Марса в сложнейшем космическом аппарате?
Разве он хочет, чтобы они поняли, что Марс «Маринера-9» имеет ценность ничуть не большую, чем Марс Лоуэлла и Эдгара Берроуза?
Разве он хочет, чтобы они узнали, что действительность – не более чем шутка, сыгранная с человечеством?
Разве он хочет, чтобы они сомневались – так же как теперь он – в существовании этого мира под солнцем и, если на то пошло, в существовании самого солнца?