Конечно же, Европа. Где, как не на Европе женщины одеваются так, чтобы отпугнуть мужчин? И где еще, кроме Европы секс приравнивается к греху? Сам Крис на Европе не бывал, но беседовал с рыбаками, которые туда наведывались. Там, где сильна гравитация, и гигант Юпитер навевает мысли о преисподней, католики, протестанты и иудеи вынужденно сплотились, породив новый пуританизм. Чтобы выжить в сущем аду, требовался пуританский Господь; по пустынным равнинам брели рука об руку Джон Мильтон с Джоном Баньяном, и горе тому, кто вставал у них на пути.
Стоя посреди россыпи рыбок-метеоритов, которые однажды украсят волосы и серьги в носах женщин Земли, Новой Земли (а точнее, Венеры) и Тефии, стоя подле мертвеца, из-за которого лишился двух третей улова, стоя в трюме управляемого робомозгом катамарана, приросший к палубе магнитными подошвами рыбацких ботинок Кристофер Старк снова посмотрел на фото девушки и понял, в чем его судьба. Женщины в его жизни – за исключением тех, которым и за которых он платил,– встречались хоть редко, но достаточно часто, чтобы понять: женщина, портрет которой он сейчас пожирал взглядом, создана для него.
Крис взглянул на мертвеца. Наверное, дедушка девушки с фотографии, а возможно, и прадед. Как бы ни было, Присцилла Петрова будет признательна тому, кто вернет его тело на Европу для достойного погребения. А Кристофер Старк вернет его. На Европе, на базе КФНЗ можно пополнить запасы – за цену, вдвое превышающую их реальную стоимость, но все же... Топливо там тоже имеется. Кристофер Старк нуждался в припасах, топливе и не только. Ему нужно было нечто куда большее. Он хотел любви. Ее ему не хватало всю жизнь, и оттого в душе сквозила пустота, природу которой до сего момента Крис не понимал.
Он скинул ботинки, баллоны с воздухом и скафандр; затем поднялся по лестнице и через люк прошел на камбуз. От камбуза рукой было подать до рубки. И вот, когда уже Крис миновал очередной люк, внимание его привлек обзорный экран по левому борту. Взглянув на него, Крис недоуменно замер: такого созвездия он еще не видел. Даже не догадывался о его существовании.
Обзорный экран работал на электроннолучевой трубке с углом обзора сто градусов и уменьшал объекты втрое, но все равно не мог целиком вместить транслируемый с камеры звездный рисунок: макрокосмического звездного рыбака, забрасывающего макрокосмический невод.
По сравнению с рыбаком Орион выглядел карликом, а Андромеда – ребенком. Звезды в руках и плечах рыбака светили в диапазоне от красного до синего, имели величину от гигантской до карликовой, возраст – от первого поколения до второго. Глазами рыбаку служили сверхновые, волосами – космический шторм. В пупке бледнел смутными очертаниями отдаленный остров Вселенной. Столпы-туманности его могучих ног отражали сияние красного шарика из триады Центавра. Невод же, которым он как будто накрыл катамаран, состоял из обширной россыпи соседних звезд, и в ячейки его проглядывали сверкающие волны солнечного моря.
Великолепие это было выше всякого понимания, и Кристофер Старк невольно опустил взгляд, а когда поднял – созвездие исчезло, хотя какие-то его части все еще оставались. Никуда не делись сверхновые, что служили рыбаку глазами, равно как и космический шторм, бывший его волосами. Острова Вселенной – его живот – по-прежнему слабо пульсировали в безбрежном пространстве, а туманности – ноги и торс – отбрасывали красно-золотое сияние. Однако увидеть картину в целом не получалось. Лишь разрозненные детали, не желающие складываться в единый образ.
«Да и было ли то созвездие на самом деле,– размышлял Крис, отбивая перфокарту с координатами Европы. – Или это игра воображения? Спроецированный подсознанием желанный образ, вплетенный в канву близлежащих космических феноменов?» Знать этого Крис не мог, но в одном не сомневался...
Он и был тем звездным рыбаком.
Чтобы получилась Европа середины XXIII века, уберите юность в ямочках ланит, смех, целящий от кручины и стирающий морщины[10]. Уберите теплый свет солнца и ласковые дожди. Уберите пение птиц и цветы, что произрастают из земли, и уберите вино – мудреца и алхимика, что превращает разом в пыль золотую жизненный свинец[11]. Затем подкиньте в небо пылающий желудь и назовите его солнцем. Чтобы получилась Мильтония, рассейте по замороженной топи Уныния[12] пригоршню панельных домов и добавьте к ним два дома побольше: один – со шпилем, пронзающим хмурое небо ржавой иглой, а другой – с восставшими, подобно фаллосам, трубами, извергающими густой зловонный дым. Дом со шпилем – неопуританская церковь, а знание с трубами – фабрика, на которой производится омазон, единственное, что есть ценного на Мильтонии. Дабы получились Кальвинвилль, Браунсвилль, Хатчинсон- Корнере и Баньянтаун, проделайте вышеупомянутые действия ровно четыре раза. Далее разбросьте пять городов по широкому кругу, а в центре поместите космопорт Европа. Осталось разместить на карте еще три фигуры: башня, в которой круглые сутки лениво несет вахту гарнизон Космического флота Новой Земли; казармы, в которых отдыхает персонал, и топливная станция. Башню поместите на периметре космопорта, а рядом выройте две ямы: в первую опустите казармы, а во вторую – топливную станцию.
10
Д. Мильтон, «L’Allegro»: «Принеси нам шутки с неба,/ И улыбки, как у Гебы,/ Те улыбки, что таит/ Юность в ямочках ланит,/ Смех, целящий от кручины/ И стирающий морщины,/ Игры, плутни, пыл, задор,/ Непринужденный разговор» (пер. Ю. Корнеева).
11
О. Хайям, рубаи: «Вино не только друг. Вино – мудрец:/ С ним разнотолкам, ересям – конец!/ Вино – алхимик: превращает разом/ В пыль золотую жизненный свинец» (пер. О. Румера и Г. Плисецкого).
12
Д. Баньян, «Путешествие пилигрима»: «...но по рассеянности не остереглись и провалились в тину. Эта топь имела несколько мрачное название. Называлась она топью Уныния» (пер. Ю.Засецкой).