Я старалась не сопротивляться, но он грозил сломать мне шею. Я посмотрела на Зуула, чьи суровые глаза встретились с моими, но он даже не шелохнулся, чтобы помочь. Давление в моей голове нарастало. Я хватала ртом воздух, но он не проникал внутрь.
Потребовалось все мое мужество, чтобы не вцепиться в запястье моего мучителя.
– Хочешь, чтобы я отпустил? – спросил отец, приподняв брови.
Я попыталась кивнуть. Что-то сказать. Мои губы шевелились, но из горла вырывались только какие-то непонятные звуки.
– Какая же ты жалкая, – выплюнул он. – Такой же монстр, как она. Я позволю тебе покинуть сумеречные земли живой, только если ты каким-то образом убедишь Люмина, что он должен выбрать именно тебя.
Отец снова впечатал меня в стену как раз в тот момент, когда кто-то постучал в дверь.
Я видела войну, бушующую в глазах Атона. Он не хотел меня отпускать. Он хотел покончить со мной, но две дочери увеличивали шансы на успех той коварной задачи, что он нам дал.
Отец отпустил мое горло, и я резко упала, ударившись спиной о стену и висевшую на ней карту. Я хватала ртом воздух, мои легкие болели от давления. На мгновение я прижала руку к груди, чтобы заглушить боль. Кровь медленно отлила от моего лица.
Отец обернулся, чтобы посмотреть, кто осмелился прервать его, и увидел Сарика, ожидающего в дверях.
– Мой Атон, я надеялся поговорить с вами. Я не знал, что вы заняты.
Взгляд старика метнулся ко мне, после чего он снова посмотрел на отца. Жрец вел себя так, будто ничего не заметил, словно я была недостойна его беспокойства. Единственным признаком обратного являлись изъеденные старостью кулаки, которые он сжал по бокам.
– Я закончил с ней, – сказал отец с веселой улыбкой, приглашая старшего жреца в комнату.
Пока я кашляла и отплевывалась, все еще втягивая в себя воздух, Зуул схватил меня за руку и поднял на ноги.
Охранник отца вывел меня из комнаты, предусмотрительно закрыв за собой дверь. Я надеялась, что у Сарика найдется, что сказать. Иначе отец поймет, что жрец пришел только для того, чтобы помешать моему убийству.
На дрожащих коленях я попыталась собраться с духом и притвориться, что все в порядке. Я вернулась на свое укромное место у борта корабля, устроилась рядом с Кираном, при этом оставив между нами место для Сарика. Мой друг-жрец пробормотал проклятие, которое, я была уверена, резануло ухо Сол. Мои глаза вспыхнули.
Темная ярость залила его лицо. Служанка, которая принесла подушки для Сарика, уставилась на нас с того места, где она сидела, поглаживая ягнят, стоящих поблизости.
– Не могли бы вы принести свежей воды и тряпку, пожалуйста? – осторожно попросил ее Киран.
Девушка только кивнула, прежде чем поспешить прочь. Через мгновение в юных руках Кирана оказались маленькая миска и кусок ткани.
– Тебе запрещено делать подобное, – предупредила я.
– Долг жреца – заботиться о своем Атоне. А значит, и об Атенах тоже.
Но как он мог позаботиться об обоих, когда они постоянно враждовали?
Прояви Киран ко мне доброту, ему обязательно отплатят жестокостью. Я попыталась отодвинуться, но жрец остановил меня:
– Не двигайся.
Киран окунул светлую ткань в прохладную воду и скользнул на свободное место Сарика. Мое зрение снова затуманилось, а живот тревожно сжался. Прохладная ткань замерла на моей шее.
– У тебя отметины на горле, – прохрипел Киран.
Я не кивнула, не заговорила.
Сдвинься я хотя бы на дюйм, меня бы стошнило.
Жрец прижал тряпку к моему горлу и подержал ее там некоторое время. Прохладная вода впиталась в мою кожу, но Сол быстро высушила влагу. Киран снова смочил ткань, прижимая ее к моей губе. Прикосновение кольнуло. Рана снова открылась. Я лизнула порез и почувствовала привкус меди.
Чтобы все вокруг снова не закружилось, я прикрыла глаза и осторожно потрогала затылок, где набухала шишка размером с гусиное яйцо.
– Голова тоже? – спросил Киран.
Мимо прошел охранник, один из людей Зуула. Он замедлился, переводя взгляд с меня на молодого жреца.
Я запаниковала и выхватила тряпку из рук Кирана, после чего прижала ее к ушибленному месту.
– Спасибо, жрец, – поблагодарила я официальным тоном. – Я просто упала.
Охранник продолжил свой путь, но медленно, явно напрягая слух, чтобы подслушать наш разговор.
Киран вернулся на свое место. Он, вероятно, почувствовал страх, исходивший из моего сердца, почувствовал, как этот страх отражается от деревяной поверхности, к которой мы оба прислонились.
Сколько раз я «падала» за свою жизнь? Эти слова казались мне пустыми, в то время как сама я была переполнена праведным гневом.