Он окинул ее одобрительным взглядом. Желчь подступила к моему горлу.
Женщины, покачивая бедрами, вошли в комнату. Каждая склонилась перед моим отцом, прежде чем разойтись в разные стороны, чтобы занять как можно больше свободного пространства, оставленного специально для них. Я не сдвинулась с места из своего темного укрытия возле лестницы.
Я не могла подойти слишком близко к отцу, иначе он узнал бы меня по глазам.
Я не видела Зуула, но было глупо надеяться, что он покинул комнату и оставил своего Атона без охраны.
Поток поразительно прохладного воздуха заставил кожу на моих руках покрыться мурашками за мгновение до того, как кто-то подошел и встал рядом со мной. Парень был на голову выше меня, с аккуратно подстриженными иссиня-черными волосами, которые, как я представляла, напоминали легендарное ночное небо.
– Ты получила травму? – спросил он, и его кристально-голубые глаза сверкнули так, как, я думала, могут сверкать только звезды.
– Прошу прощения? – уточнила я, уже забыв его вопрос.
– Травма. Ты получила травму? – снова спросил незнакомец, и его губы изогнулись в улыбке. Его голос был неожиданно глубоким и хриплым. – Почему тогда ты не танцуешь с остальными? – спросил он, кивая в сторону танцовщиц.
– Я как раз собиралась. Просто я… я новенькая.
Его присутствие заставляло меня чувствовать себя не в своей тарелке, как будто мир каким-то образом накренился. Может, с землей все было в порядке, и это только меня вывели из равновесия.
– Ах, понятно.
Его нос был идеально прямым, и я гадала, сможет ли он понять, что мой был когда-то сломан. Его челюсть была квадратной и сильной, а поза жесткой и уверенной, пока он оглядывал комнату.
Я с удивлением поняла, что блаженный холод… исходил от него.
Интересно, как незнакомцу, одетому в темно-синюю тунику, демонстрирующую выпуклые мышцы, удавалось создать такой мороз?
Я осознала, насколько он отвлек меня, только когда Кеви начала говорить. Я неохотно оторвала взгляд от парня, когда главная танцовщица поклонилась собравшейся толпе, прежде чем объяснить, что танцы, которые мы собирались исполнить, были больше, чем просто развлечением. В Гелиосе каждый танец рассказывал историю; его словами были движение и сила, плоть и огонь.
Я посмотрела на пустое место рядом с отцом.
– Ты тоже его ищешь? – спросил невозмутимый незнакомец.
Мои глаза снова встретились с его.
– Ты здесь, чтобы увидеть Люмина? Разве ты не из местных? Почему же тогда не знаешь, как он выглядит?
– Я знаю, – сказал он, еще раз улыбнувшись.
Я удивленно открыла рот:
– Ты один из его охранников?
– Что-то в этом роде, – согласился незнакомец.
– Тогда где же он?
Смуглый парень выпрямился. Казалось, от моего вопроса ему стало некомфортно. Куда же делась его напускная смелость?
– Он старый? – выпалила я, когда начался барабанный бой.
– Старый? – усмехнулся мой собеседник.
– Я ничего не знаю о Люмине, кроме тех слухов, что ходят по Гелиосу.
– Каких слухов?
Я покраснела.
– Не хочу их повторять.
Он рассмеялся и скрестил руки на груди.
– Вероятно, не стоит.
– Я должна идти, – сказала я, оглядываясь на танцующих.
Нахмурив брови, незнакомец медленно потянулся к моему запястью. Его пальцы были холодными, как лед, и он резко вдохнул, почувствовав жар моей кожи, но все же не отпустил меня.
– Разве это не солнечные бриллианты? Сразу после прибытия Атон принес такие же в подарок Люмину сегодня днем. Я думал, что только Атон и Атены могут их носить. Люмину пришлось надеть перчатки, чтобы просто прикоснуться к ним…
Мое сердце бешено заколотилось, и я поспешно отдернула запястье.
– Я должна присоединиться к остальным, – пробормотала я, бросаясь прочь, когда чувственный ритм заполнил комнату. У меня кружилась голова. Я не знала, что отец встречался с Люмином сегодня днем и что его охранник был настолько внимательным. Не то чтобы Зуул не делал то же самое для отца. Тем не менее лучше, если он больше не увидит солнечные камни.
У меня не было времени беспокоиться об этом. Мне нужно было следить за танцем, чтобы не совершить еще одну ошибку.
Дым, исходящий от трав и благовоний, объединился в пьянящий аромат. Воздух затуманился, и танец начался медленно, постепенно нарастая. Плотина внутри меня прорвалась, и я стала не более чем телом, подвластным музыке и ритму. Своими движениями я рассказала историю нашего народа, историю Сол. Скрытая вуалью, я была свободна и танцевала так, как никогда раньше не осмеливалась, будто каждый шаг, покачивание и наклон могли стать последними. Когда песня закончилась, тяжело дышащая и покрытая каплями пота, я оглянулась на темный маленький угол. Скрывался ли в его тени охранник Люмина? Я надеялась, что он видел мой танец и наслаждался открывшимся ему зрелищем.