Вдали он слышал звуки — это репетировал школьный оркестр. Валлерой миновал аудиторию, в которой занимался танцевальный класс, а рядом группа хористов примеряла различные костюмы из шкафа в глубине сцены.
Мимо прошли три ученика, неся заляпанную лестницу и ведро с краской. В воздухе чувствовалось приближение праздника.
На следующий день он узнал, что праздник дается в честь основания Фрихиллом дочерней общины. Один из самых опытных товарищей общины Фрихилл, который станет товарищем главы новой общины, должен был приехать в Имил для набора новобранцев.
Валлерой слышал разговоры о внутренней политике Фрихилла: «В одной общине нет места для двух подлинно больших товарищей». И узнал много нового об отношениях родительской и дочерней общин. Но в этот момент ему хотелось быть подальше от этих людей.
Он повернул, потом повернул еще раз. Впереди лестница, ведущая вниз. Слишком уставший, чтобы читать надписи, он открыл дверь и стал спускаться.
Имил построен на склоне холма, так что первый этаж, в который заходили снаружи, оказывался на самом деле четвертым. Спускаясь, Валлерой понял, что находится в нижней части Имила, которая казалась совершенно пустынной.
Это соответствовало его настроению, поэтому он остановился и принялся смотреть в окно, наслаждаясь одиночеством. Ему казалось, что его дыхание эхом отдается вдали тихого коридора, который был отрезан от остальной части здания тяжелыми дверьми — двумя, одна за другой, способными остановить любое вторжение.
Из окна он видел убранные поля; они казались такими же одинокими, как и он. Солнце только что ушло за далекий холм. Валлерой думал, может ли его увидеть Эйша и способна ли она оценить красоту этого зрелища.
Эта мысль испортила ему настроение. Он принялся исследовать нижние этажи. И между лестничными площадками обнаружил прочную дверь с окном за двойными стеклами в стене. На двери надпись «ИЗОЛИРОВАННАЯ ЛАБОРАТОРИЯ». Он понятия не имел, что это значит, но надпись была достаточно угрожающей, чтобы он не стал заходить. Казалось, лаборатория расположена внутри холма, на склоне которого построен Имил. В окно Валлерой увидел длинный пустой коридор и цепочку ярких ламп на его потолке.
Он спустился еще на одну площадку и попробовал открыть дверь. Она вела в коридор, заполненный звуками гневных мужских голосов. Валлероя привлекли необычные для такого места слова на английском.
Пол из какого—то твердого материала, который словно поглощает звуки шагов. Стены свежевыкрашенные, но Валлерой видел сквозь слой краски следы старых росписей. Двери, далеко отстоящие друг от друга, свидетельствовали о величине помещений за ними. Валлерой задержался у фонтанчика, чтобы напиться, заглянул через окно в пустую, неиспользуемую комнату и пошел дальше, в сторону сердитых голосов.
Он миновал дверь с надписью «туалет», повернул и уперся в массивную вращающуюся дверь. Верхняя часть двери состояла из прочной решетки между узкими оконными стеклами. Ручку двери запирает сложный механизм; когда Валлерой попытался открыть, дверь не поддалась.
Он не был уверен, что имеет право здесь находиться, тем не менее всмотрелся через решетку в верхней части двери. Несомненно, источник голосов здесь. Коридор продолжался за дверью, но то, что когда—то могло служить больницей или школой, было превращено в тюрьму.
Двери каждой комнаты вверху состояли из прочных решеток и были заперты с помощью такого же механизма, как та, что преградила Валлерою путь.
Три ближние комнаты — две с одной стороны и одна — с противоположной — были заняты. Джены дергали за прутья решеток и что—то нечленораздельно кричали. В коридоре стояли Клид, Нашмар и его товарищ и о чем—то разговаривали.
Валлерой строго приказал себе не торопиться с выводами. Он хотел увидеть, что будет дальше.
Долго ждать ему не пришлось. Клид неожиданно повернулся к двери, увидел Валлероя и широко улыбнулся.
Распахнув дверь, словно она не заперта, проводник вышел в относительную тишину внешнего коридора.
— Рад вас здесь видеть. Может, поможете нам, если у вас есть время?
— В чем помочь?
— Те трое, которых Нашмар купил в Ибуране, оказались очень упрямыми.
— Почему бы вам их просто не отпустить?
— Хью, — укоризненно сказал Клид, — вы прекрасно знаете, что нельзя это делать.
— Ничего я не знаю! Какое право вы имеете держать этих людей в плену?
Клид помолчал, пристально глядя на джена. Он был искренне удивлен.
— Мы никого не держим в плену. Что будет с ними, если мы выставим их за ворота, даже дадим лошадей?
Валлерой мрачно смотрел на проводника.
— Хью, вы могли бы жить, имея такое на своей совести?
Валлерой нехотя согласился:
— Не думаю, чтобы мне хотелось попробовать. Но если мы привели их сюда, то сможем отвести и к границе.
— А знаете, сколько проживет Имил после этого?
Валлерой, вспоминая поврежденные здания Зеора, угрюмо спросил:
— Двадцать четыре часа?
— Меньше.
— Зачем же общины покупают пленников, которые не хотят сотрудничать?
— Обычно они становятся достаточно разумными, когда понимают, что им дают шанс остаться в живых, пусть даже в пределах общины. А после первой передачи у них есть еще несколько недель, чтобы привыкнуть к нам, как привыкли вы.
Валлерой совсем не был уверен, что привык.
— Так отпустите их в пределах общины, и пусть сами о себе заботятся.
— Этого нельзя делать, пока они не станут донорами. Это три брата, последние остатки семьи. Они твердо убеждены, что все саймы убийцы и должны быть убиты.
— Понятно. Но ведь они уже достаточно видели, чтобы понять, что Имил не…
Клид показал на окно.
— Вы видите Нашмара и Лойса — живое свидетельство того, что такое Имил… но братья ничего не хотят видеть. Вы уже получили от них свою долю жестокости. Я не прошу вас идти туда со мной…
— Но для товарища такой поступок естествен?
— Да.
— Пошли.
Валлерой внимательно наблюдал за тем, как Клид взялся за ручку двери, повернул и дверь открылась. Валлерой знал, что она заперта, но сейчас не видел никакого сопротивления.
Изнутри он посмотрел, как она затворилась, и попробовал открыть сам. Дверь не поддалась.
— Перебежчик! А мы были уверены, что тебя убили! Где ты был? — спросил Врайан.
— Работал, — ответил Валлерой, глядя ему в глаза. — Платил за жизнь честным трудом, чего вы не сможете сказать о себе. И я не перебежчик!
— Именно из—за такого предателя, как ты, мы сюда попали. Я узнаю предателя, когда его вижу, — сказал Гренель.
— Заткнись, Гренель, — сказал Врайан справа от Валлероя. — Что ты здесь делаешь, перебежчик? Хочешь еще раз проверить крепость своего горла?
Валлерой сухо усмехнулся.
— Только зайди сюда, где твои друзья саамы не смогут вмешаться, и посмотрим, долго ли ты будешь улыбаться.
— И что это докажет? — спросил Валлерой. — Что один джен сильней другого? Признаю, что ты сильней меня. Доволен?
— Буду доволен, когда доберусь до одной из этих скользких змей, которых ты называешь друзьями.
— Так ты платишь за жилье и питание? Оскорблениями?
— Или смертью. Нас не спрашивали, хотим ли мы быть здесь.
Валлерой повернулся к Нашмару и сказал по—английски:
— Сектуиб, я думаю, выхода нет. Случай безнадежный. Эти трое приживалы, которые не хотят отрабатывать свое содержание. Можете выпустить их, пусть их убивают джанкты.
Глаза Нашмара на мгновение раскрылись шире. Затем он понял тактику Валлероя.
— Я не могу этого сделать. Мы уже потратили слишком много на их покупку.
— Незачем еще тратить деньги, — ответил Валлерой. — Сколько они вам стоят?
Нашмар задумался. По очереди поглядев на пленников, назвал число.
— За месяц получается крупная сумма. Может, их удастся впрячь в плуг?
— Лошади гораздо эффективней.
— Гм, — сказал Валлерой, задумчиво глядя на дженов. — А какой налог вы за них платите?