Она остановилась, привлеченная одним из рисунков. Валлерой нарисовал себя самого в виде взрослого сайма; он стоял на вершине холма, подняв одну руку с щупальцами, как будто пытался дотянуться до облака. Валлерой неслышно сел на скамью перед мольбертом и быстро нарисовал Эйшу в виде сайма.
Он впервые пытался передать в рисунке ее привлекательность. Он рисовал, а она стояла перед ним… серьезная, чувствительная, открытая, неосуждающая и ничего не требующая.
Повернувшись к нему, она удивленно спросила:
— Ты не боишься… перехода?
Вместо ответа он протянул ей рисунок. Она несколько минут молча смотрела на него, время от времени переводя взгляд на поднятую руку со щупальцами на другом рисунке.
— Может, ты прав, Хью. Может, и нет никакой разницы… для тех, кто уцелеет.
— Нам обоим уже больше шестнадцати. Вряд ли у нас возможен переход.
Она снова посмотрела на рисунок холма и ветра.
— Ты разочарован?
Здесь, в своем укрытии, уверенный, что его никто не услышит и не осудит, Валлерой посмел ответить:
— Не знаю.
— И, наверно, никогда не узнаешь.
— Ты донесешь на меня?
— Нет.
Она покачала головой и провела пальцами по его мускулистой руке, задержавшись на костлявом запястье, а затем продолжая движение до изящных, с тонкими костями пальцев. Впервые в жизни Валлерой не стыдился своих рук.
— Хью… может, тебе следовало стать саймом… может, ты еще станешь… говорят, такое бывает и с семнадцатилетними.
— Не часто.
— Но, может… еще есть надежда?
— Не думаю, чтобы я когда—нибудь наделся.
— Но ты никогда не надеялся стать саймом?
— Не уверен.
— Если не станешь… что ты будешь делать с оставшейся жизнью? Рисовать?
— Нет, не думаю.
— Почему?
На это он не смог ответить. Пытался, но взгляд все время устремлялся к ветреному холму. Не очень хороший рисунок… пропорции не выдержаны… он слишком старался поместить свои своеобразные кисти на чрезмерно крупные запястья… и щупальца изображены неверно. Но он никогда не испытывал потребности переработать рисунок со своим новым мастерством.
Она кивнула.
— Потому что рисование слишком личное занятие? Потому что ты боишься, что во всем, что делаешь, можно будет увидеть твои мысли?
— Может быть. А может, и потому, что художники голодают. А с меня хватит голода. Думаю, пойду туда, где много платят и рано уходят на пенсию. В армию, может быть, или в федеральную полицию. А когда заработаю пенсию, смогу оставшуюся жизнь рисовать. И никому не стану показывать свои рисунки… если не захочу.
И вот теперь Валлерой сидит на лошади и спокойно едет за саймом по территории саймов. Он здесь, чтобы заработать пенсию, освободив Эйшу… но все, что он до сих пор сделал, было лишь рисованием ради заработка. Он подумал, что ему должно быть совестно наслаждаться жизнью, когда Эйша в такой опасности. Но ведь он ничего не может сделать, чтобы найти ее. Ничего.
Большую часть всех четырех дней, проведенных в Имиле, Клид расспрашивал недавно купленных дженов, собирал слухи и незаметно отыскивал информацию. Но не нашел ни одной нити.
Валлерой чувствовал, что ему пора взять дело в свои руки, но ведь он совершенно беспомощен в этом чуждом обществе. И поэтому он ехал за проводником, то наслаждаясь прекрасным днем, то задыхаясь от раздражения.
В полдень, когда они решили поесть в тенистой роще, Валлерой сказал:
— Если послушать Нашмара, эта дорога должна кишеть нелицензированными рейдерами, охотящимися на бродячих дженов. Но мы не встретили ни души.
Клид рассмеялся, встряхивая свою фляжку.
— Ну, впереди еще полдня. Большинство нелицензированных рейдеров сейчас на полях убирают урожай. Позже они усталые пойдут домой и будут искать возможность позабавиться.
— Я слышал, они считают проводников отличным поводом для забавы.
Клид кивнул.
— Но в это время года они ищут дженов.
— Почему именно сейчас?
— Сейчас оживленная торговля на черном рынке. Большие поля нужно убрать до того, как зима погубит урожай. Выгодней работать под ускорением, чем нанимать других саймов. Но ускорение требует большого количества селина… вдвое больше, чем при обычном потреблении. Есть и еще один фактор. Обычный сайм получает от ускорения удовольствие. Его норма дженов из загонов не позволяет достаточно часто функционировать с полной эффективностью. Это не энтран… но что—то похожее. И он отправляется на черный рынок, если может это себе позволить. Если нет средств, может попробовать поохотиться на свой страх и риск. Я слышал, что пленников, захваченных весной, кормят все лето, чтобы использовать при сборе урожая.
— Садисты!
Клид покачал головой.
— Одна из причин привлекательности Зеора в том, что я заранее рассчитываю для каждого сайма регулярный график получения ускорения. Это не просто удовольствие, Хью, это необходимость.
— Но как Зеор может себе это позволить?
— У нас лучшие проводники. От доноров обычного класса мы получаем больше селина. И товарищи у нас лучшие.
А могут рейдеры увидеть разницу между обычным дженом из общины и товарищем?
— Нет, но товарищи обычно не путешествуют в одиночку.
— Но нелицензированных рейдеров много, и добыча здесь должна попадаться редко.
— Иногда нелицензированная банда настолько раздражается, что готова на все… даже на нападение на общину. Несколько лет назад Зеор едва не погиб во время такого нападения.
— Разве закон не запрещает это?
— Конечно, запрещает. Если нападающие выживут, они будут строго наказаны и оштрафованы. Но мы, разумеется, ничего не получаем в качестве компенсации за ущерб.
— О. — Валлерой нахмурился. — Но вы оправились.
— Не вполне. Дедушка так и не выздоровел. Я потерял жену и двух детей. Был убит мой брат. Сестра умерла во время родов из—за полученных ран. Нет, Зеор окончательно не оправился. Именно поэтому нам необходим Зинтер.
Валлерой молча обдумал услышанное.
— Наверно, вы говорили серьезно… о подготовке приглашений так рано. Ребенок Енавы — надежда Зеора на будущее.
— На самом деле приглашения еще не готовы. Дедушка не одобрил выбранный Енавой рисунок. Она рассердилась и решила посылать приглашения вообще без рисунка. Но прием будет грандиозный.
Они молча ели, потом Валлерой сказал:
— Мне начинает казаться, что Эйша мертва.
— Именно тогда, когда я почувствовал убеждение, что она жива.
— Почему вы так думаете?
— Эндл что—то задумал. Чувствую это спинным мозгом.
— Саймская интуиция?
— Она существует, вы знаете. На этот раз у него что—то особенно грязное. У меня были доказательства того, что он стоял за нападением на Зеор. Не думаю, чтобы он попытался проделать это снова… но считаю, что на этот раз проигрывать он не собирается. И моя задача — чтобы это ему с рук не сошло.
— Как вы это сделаете?
— Не знаю. Но что—нибудь придумаю. Поехали. Мне скоро понадобится общество Денрау.
Подвесив фляжку к седлу, Валлерой сел верхом и пустил лошадь легким галопом. Денрау — подлинный товарищ. Почему—то эта мысль подействовала на него угнетающе. Он догнал проводника и предложил:
— Когда доберемся до дома, я нарисую приглашение… если хотите.
Клид резко потянул за поводья. Несколько мгновений он внимательно смотрел Валлерою в глаза. А когда заговорил, голос его смягчился.
— Хью, я вспомнил о Денрау не для того, чтобы вас унизить. Вы отлично справились со своей работой, но Денрау для нее специально подготовлен.
— Знаю.
Валлерой поежился под этим взглядом, уверенный, что он не ревнует к Денрау.
— Если захотите попробовать, добро пожаловать. Но дедушка прав. Даже если вы будете мне служить, присутствие Денрау все равно потребуется.
— Я ничего подобного…
Клид медленно двинулся дальше.
— Мы будем считать большой честью, если вы сделаете рисунок для приглашения.
Весь остаток дня Валлерой придумывал и отбрасывал различные замыслы рисунка для приглашения — лишь бы избавиться от мыслей об Эйше. Но еще не выбрал рисунок, когда на закате Клид свернул с дороги в сад, который как будто был покинут Древними еще до начала саймских войн.