– Добрый вечер, девочки. – Ее длинные пальцы играют с золотым чокером.
Большие серые глаза Сибиллы начинают мерцать, как серебряные монеты.
– Это то, о чем я думаю?
Катриона расплывается в самодовольной улыбке:
– Принц подарил прошлой ночью.
У меня сдавливает грудь. Она видела Данте прошлой ночью? Его не было в таверне. Возникает вопрос: где она его встретила? Посещала дворец? Куртизанки часто собираются там на частные вечеринки с высокопоставленными чиновниками Люче.
Катриона поправляет конец ленты.
– А вы получили свои ленточки?
Сибилла вздыхает.
– В таком случае мы бы их носили.
Джиана вылетает из кухни с блюдом сыра.
Я отступаю в сторону, чтобы дать ей пройти, и притворяюсь, что не знаю ответа, когда спрашиваю:
– Данте был здесь прошлой ночью?
– Нет. Наши пути пересеклись в доме синьора Лавано, меня наняли для развлечения.
– Заканчивайте сплетничать, для мамы нужно разделать рыбу, а мне не помешала бы помощь в столовой. – Каштановые локоны Джианы обрамляют ее смуглое лицо. В отличие от Сиб, которая выпрямляет волосы с тех пор, как научилась этому, Джиа гордится своими кудрями.
– Я пойду. – Сибилла скрывается на кухне, дверь открывается и закрывается, выпуская ароматный травяной пар и запах шипящего масла.
Джиана кивает в сторону лестницы:
– Командор ждет тебя в бордовой комнате, Катриона.
– Ах, Сильвий, – нараспев произносит Катриона и указывает на амфору, наполненную золотистой жидкостью, которую Марчелло варит из ферментированного меда и клевера. – Налей мне выпить, хорошо, micara?[18]
Только меня Катриона называет micara.
Я наливаю сиропообразную жидкость в стакан размером с наперсток.
Она опрокидывает его, как только я убираю бутылку, затем постукивает пальцем по краю стопки, чтобы я налила еще.
– Знаешь, тебе стоит присоединиться к нам. Сильвий все время говорит о тебе.
Джиана отшатывается, как будто Катриона пригласила ее наверх.
– Я скорее переплыву канал, чем лягу с ним. – Я забиваю пробку обратно в амфору.
– Он щедро платит. Уверена, он и золотой монеты не пожалеет, я бы его убедила, учитывая, что ты…
– Мне не нужны деньги.
– Ты уверена в этом, micara? – Ее взгляд скользит по заплаткам на моем платье.
Тебя не волнуют такие вещи, Фэллон. Точно так же, как тебя не волнуют драгоценности или похвала.
– Фэллон слишком мила для твоей профессии. – Джиана ставит медные кружки на блюдо, тянется за кувшином воды, я подаю.
– Когда-то давно я тоже была милой. – Катриона подносит медовый напиток к губам и залпом выпивает. – Это быстро проходит, независимо от того, снимаешь ли ты одежду для одного мужчины или для многих.
– Брось, Катриона. – Джиана прищуривается, глядя на куртизанку, прежде чем повернуться и унести свое блюдо прочь.
– Я вижу, как ты смотришь на принца.
Медная кружка, которую я ополаскиваю, звякает о раковину и теряется под пеной.
– Я вижу, как он смотрит на тебя.
Я наблюдаю за Катрионой из-под ресниц.
– Я могла бы помочь тебе заполучить его. И не только на одну ночь.
Мое сердце колотится так быстро, что мой голос дрожит:
– Я полукровка.
Ее брови, которые намного темнее золотистых волос, вьющихся вокруг шеи, изгибаются.
– Я тоже.
Жар заливает мои щеки, когда я понимаю, что она говорила не про брак.
– Люче, может, и не позволяет нам подняться выше наших ушей, но брак – это еще не все, Фэллон.
– Откуда такому человеку, как ты, знать? – резко произношу я.
Катриона привыкла к колкостям, и все равно ее лицо застывает.
– Я многое повидала на своем веку, но никогда не видела брака по любви среди знати. Если ты хочешь верности и привязанности, избегай чистокровных.
Я знаю, завоевать сердце Данте – трудная задача, но если я вступлю в эту битву заранее побежденной, какие у меня шансы?
Глава 7
Звезды уже меркнут, когда я возвращаюсь домой. Внутри так тихо, что я слышу, как наши соседи, торговцы рыбой, заваривают чай, готовясь выйти в море до того, как поднимется ветер.
Не вижу на кухне ни золотой ленты, ни письма с официальной печатью, на цыпочках поднимаюсь по винтовой лестнице, вздрагивая при каждом скрипе. Во мне теплится надежда найти приглашение в комнате, но и она тает.
И Сибилла, и Джиана уже получили ленты, их родители тоже, и, конечно, Феб. Он может жить в Тарелексо и подстригать золотые волосы в знак солидарности с простыми жителями, но пока его семья не отреклась от него, он останется тарекуорином, а все тарекуорины, насколько я поняла по разговорам в таверне, приглашены.