Мастер:
— И как зовут вашего персонажа?
Второй игрок:
— А! Спичка Горелая, к вашим услугам.
* Для читателя, не знакомого с сеттингом DD, заметка от пояснительной бригады. Дварфы и гномы — это совершенно разные существа. Путаница с этим есть только в русском смысловом поле, и вызвана она тем, что в первом переводе Толкиеновского «Хоббита» зачем-то перевели dwarf как «гном», а потом ни у кого не поднялась рука исправить. Толкиеновские «гномы», которые с бородами и топорами, на самом деле дварфы. А гномы — очень низкорослые эльфы. Если вы назовете дварфа гномом, последствия вас не обрадуют.
— Куда ставить вашу троллеву тумбу? — пыхтит дварфиха.
В те моменты, когда она не заправляет баром и не выкидывает на улицу подвыпивших любителей искусства, перешедших в театральной критике от слов к рукопашной, Горелая Спичка занимается изготовлением и установкой декораций, благо плотницкий топор ей столь же привычен, как и боевая секира.
— Это не тумба, — раздражённо отвечает Пан, — а башня монастыря! На ней наша героиня признается в вечной любви на фоне пожара. Гениальная сцена, зрители будут рыдать как дети. Если, конечно, этот болван сможет сыграть Мью Алепу, а не будет и впредь изображать чучело болотного гоблина.
— Это та певичка? — интересуется дварфиха, кантуя здоровенную деревянную конструкцию, раскрашенную сверху под каменную кладку. — Которую Падпараджа поматросила и бросила, а она с досады сожгла монастырь и пошла за это на виселицу?
— Циничная необразованная женщина! — возмущается козёл. — К твоему сведению, достоверно известно, что казнь Мьи так и не состоялась, зато при дворе главы учёного семейства Суудэр в Бос Турохе вскоре появилась эксцентричная оперная певица, которую не отличил бы от Мьи даже самый остроглазый эльф!
— Ну да, ну да… — скептически усмехается Спичка. — Найди теперь того эльфа!
— Это было бы несложно, не будь эльфы такими пафосными засранцами, — обиженно отвечает Пан. — Двести лет для них не возраст, как, кстати, и для демонов. Я, вот, отлично помню закат Империи и Падпараджу Единождымученицу, уверен, множество эльфов припомнили бы и Мью Алепу. Ушастые говнюки обожают оперу. Правда, ходили слухи, что к тому времени роман Мьи и Падпараджи уже закончился.
— Ага, — добавила, слезая с ходуль, Фаль, — Падпараджа тогда как раз вернулась в Корпору и стала правой рукой тогдашней Верховной Птахи. Репутация поджигательницы монастырей и любовницы беглой певички ей была совсем ни к чему. Но то дело давнее. А с нашим болваном надо что-то решать прямо сейчас. Он фонарный столб не способен сыграть, не то что Мью Алепу.
— Гоните его прочь! — сказал громко Полчек и все посмотрели наверх.
— Вы тут, Мастер? — уважительно спросил Пан. — Простите, что эти балбесы отвлекли вас от размышлений своей никчёмной болтовнёй!
— Да ты сам громче всех орал! — возмутилась Фаль.
— Замолчи, женщина, не видишь, Мастер размышляет!
— Я тебе не женщина, а ворлок! Ты мой собственный демон!
— Ты, между прочим, получаешь от меня силу, Фаль! И кто в нашей паре, по-твоему, главный?
— А ты собираешь её со зрителей, восхищенных моей актёрской игрой!
— Со зрителей, потрясённых гениальной режиссурой моей пьесы!
— Кхм-кхм! — громко прокашлялась Спичка.
— Пьесы Мастера Полчека, — тут же поправился козёл. — Которая с помощью моей режиссуры…
— Что значит «гоните прочь»? — громко возмутился незадачливый парень, с трудом стаскивая с себя узкое платье. Ткань протестующе затрещала. — А как же великая возможность, которую вы обещали, Мастер?
— Я ошибся, — равнодушно отвечает из ложи Полчек. — Ты не тот, кого я ищу.
— А вдруг тот? Скажите, кого вы ищете! Вдруг я смогу его заменить?
— Это не твоё дело, селянин. И замены мне не нужны. Радуйся тому, что прикоснулся к миру театра, теперь тебе будет, что вспоминать, глядя на лошадиную задницу.
— Вот ещё! Я не хочу задницу! Я хочу театр!
— Кифри, пожалуйста, — просит Полчек.
Монах подходит к парню.
— Что это? — спрашивает он мягко, указывая на свёрнутое платье в его руках. — Его дала тебе Фаль? Это вещь театра, в ней память, которая тебе лишняя. Дай её мне, пожалуйста.
Голос Кифри так мягок и убедителен, в нём столько ласки, сочувствия и заботы, что молодой человек протягивает ему свёрнутую одежду. Монах принимает её с лёгким поклоном, приговаривая ритуальное: