На ярмарке села любого,
в таверне, на лесной опушке, — закончил Шензи.
— Мои сиблинги говорят, — привычно пояснил Эд, — что нам пора расширять аудиторию. За городскими стенами множество людей, не избалованных зрелищами. Это благодарная публика.
— Искусство нужно для народа,
народ не только в городах.
Нас ждут дорога и свобода,
в лесах, степях и, блин, горах! — выдал табакси.
— Эй, блохастый, а ты что, тоже с нами намылился? — подозрительно спросила Спичка.
— Да вы без меня вообще пропадёте! — махнул лапой фелиноид. — Одно слово городские!
— Рыжий Зад, зачем тебе это? — удивилась Завирушка. — Ведь у тебя в порту столько дел? Нюхопёс твой, который великий талант…
— Гад он великий, — зло ответил фелиноид. — А не талант. Ладно, что уж теперь, признаюсь. Это я сочинял все тексты. Сам выступать не могу, Дом Теней не даёт лицензий табакси. Нюхопёс читал мои рэпчики, мы делили денежки, и всё шло неплохо. А потом он зазнался. «Я, мол, выступаю, тружусь, а ты только слова складываешь. Буду забирать себе не половину, а три четверти!» И как с таким дело иметь? Нет уж, поеду лучше с вами.
— Ты думаешь, — возмутился Пан, — мы позволим тебе горланить с нашей сцены все эти рифмованные пошлости? «Дом Живых» — театр, а не какое-то там… Тьфу! Ты ж видел нашу пьесу!
— Остынь, Пан, — сказал весело Полчек. — Наши старые постановки не годятся для бродячего театра. Нас ждёт другая публика, для которой нужны другие пьесы. И я с удовольствием их напишу! Там будет место читающему рэп табакси, гномихе без ходуль, и, может быть, чем нефилимы не шутят, даже демону в форме козла. Франциско!
— Да, господин.
— Ты что, не видишь, моя бутылка опустела!
— Но, господин…
— Следующую, Франциско! Мы начинаем новую жизнь!
— Куда ты смотрел, Пан! — ругается Спичка, орудуя топором. — Ты же можешь видеть сквозь иллюзии!
— Не всегда, а только если сделаю специальное усилие. Иначе я бы тут, в Порте Даль, с ума сошёл.
— Так сделал бы усилие, тифлинг тебя забодай!
— Кто мог подумать, что в этой колымаге больше иллюзий, чем гвоздей?
— «Подумать» это вообще не про вас, — бурчит дварфиха. — «Сначала купить, а потом…» — вот это про вас. Хорошо ещё, что эта девица завизжала, увидев крысу… А то так бы и поехали, думая, что у колёс есть оси, а не куски трухлявого непоймичего…
— Вообще-то эту телегу купила ты, — напомнил Пан. — У нас нет денег.
— Находясь рядом с вами, я катастрофически глупею, — признала Спичка. — Наверное, это закон сообщающихся сосудов. Вы так орали «Покупай, покупай!», что я даже почти не торговалась.
— Ну да, всего полчаса криков «Это разорение!», обвинений продавца в том, что твои дети будут голодать по его вине, демонстративных уходов и возвращений, — напомнил Кифри, подавая гвозди. — А ещё ты заплатила ему вполовину меньше, чем он запрашивал. Хотя никаких детей у тебя нет.
— Но могли бы быть! — шипит сквозь закушенную бороду Спичка. — И даже этого много за такую рухлядь! Куча денег уйдёт на доски и гвозди. А нам ещё надо купить всем одежду, ткань на занавес, еду в дорогу, эль для бара, а главное — тягловую упряжку. Эта штука весит как фрегат, и вряд ли вы планировали толкать её всю дорогу.
— Уж точно не я, у меня лапки! — весело заявил спрыгнувший с помоста табакси. — Но ещё у меня связи!
— Благодаря твоим связям мы уже купили эту руину на колёсах, — недовольно отвечает дварфиха.
— Она ещё себя покажет, — отмахивается фелиноид. — Зато ребята из порта пришли вам помочь!
— У нас нет лишних денег, киса.
— Это не за деньги, — пробасил могучий полуогр, подходя поближе. — Разряженные засранцы из городского совета обошлись с вами погано. А нам нравились спектакли.
— Да, уважаемая мадам Спичка, — добавил пришедший с ним дварф, — и, хотя мне так и не удалось пригласить вас в таверну и показать свою секиру, но мой молот в вашем распоряжении! Племянницы помогут мне выковать новую ось!
Две молодых дварфихи грохнули об пол переносной наковальней и заявили:
— Счастливы познакомиться, госпожа Спичка! Дядя много рассказывал о вашей секире! — сказала первая, кокетливо подкрутив усы.
— Да он только о ней и говорит! — захихикала вторая, борода которой подстрижена коротко, на грани приличия, и выглядит вызывающе ухоженной. — Такие, говорит, обводы!
Дварфодевушка показала руками в воздухе некую фигуру, более напоминающую гитару, нежели секиру.
— Ох, уж эта молодёжь, — ничуть не смутился дварф, аккуратно убирая бороду за пояс, — ничего не понимают в секирах. Но жару, надо сказать, дают отлично. Эй, племянницы, разводите горн!