– Да, миссис? – отозвалась служанка. Она затаскивала чемодан по той самой лестнице, с которой снизошла хозяйка дома, и выглядело это куда менее изящно. Бедняжка запыхалась, но голос её звучал бодро.
– Разогрей воды нашим гостям. Им нужно искупаться.
Клара не сдержала удивления и посмотрела на Рино.
– Что-то не так? – миссис Вульф замечала в своём доме абсолютно всё.
– В Атисе никогда не греют воду для душа, – ответила она. – Она уже течёт горячей.
– Вот это да! – служанка замерла, заслышав объяснения. – Быть не может! Что за чудеса!
– Нет здесь никаких чудес, – миссис Вульф приподняла юбку атласного платья, чтобы не запутаться, пока будет элегантно отворачиваться от гостей. – Они просто ленивые. Ко всему прочему, ты же знаешь, Лабори, вода там ужасно – ужасно! слышишь меня! – грязная. В ней полно кимических веществ, которые портят зубы и кожу, а заодно и рассудок.
– Конечно, миссис! – Лабори с полным унынием опустила голову и вернулась к борьбе с чемоданом.
Клара готовилась возразить, но Рино прихватил её за локоть и шепнул:
– Оно того не стоит, поверь.
– Ох, Лабори! – плавно махнула миссис Вульф. – Прежде чем заняться ванной, пожалуйста, покажи гостям их комнаты и поставь чай. Вы хотите есть? – Рино мотнул головой, у Клары аппетит тоже пропал. – Что же, тогда просто чай, Лабори. Пока будут греться котлы, мы выпьем крепкого чаю. Ты ведь сходила в кондитерскую «Мятный клевер»? Только в неё, Лабори! Ни в какие другие!
– Да, миссис, – ответила она и шепнула себе под нос: – Как будто есть другие.
– И купила всё, что я тебе наказала? Именно там? Только в их кондитерской пекут самые восхитительные пирожные с нектаром, – она кивнула в сторону гостей. – Если окажется, что ты меня обманула, Лабори, я буду очень расстроена. Очень! – Колесики чемодана стукнули о последнюю ступеньку, и Лабори скрылась на втором этаже. Миссис Вульф продолжила громче: – Никаких торговок на углу! Только та кондитерская!
– Нет, миссис. Я сделала всё, как вы сказали, – служанка спустилась за следующим чемоданом. – Горе мне, если я стану причиной ваших расстройств! Никогда, миссис, никогда!
– Я сам, – пожалел её Рино. – Лучше скорее примитесь за указы бабушки.
– Подай к чаю. – Хозяйка дома лёгким движением поправила причёску. – Рино, переоденьтесь к столу! Если твоей… – взгляд её небрежно скользнул по Кларе.
– Клара, миссис, – вспомнила о необходимости представиться та. – Клара Альтус.
– Как? Клара? Альтус? – Матти Вульф застыла, но сумела взять себя в руки и кашлянула, высвобождая застрявшие в горле слова. – Ты силой её сюда затащил? – Рино мотнул головой. – Разумеется, нет… Это не в нашей власти... Так вот, – бодро продоожила миссис Вульф, – если твоей спутнице нечего надеть, уверена, Лабори найдёт что-нибудь подходящее.
– Благодарю, бабушка, – коснулся перил Рино, не дожидаясь конца разговора. Всем видом он давал понять, что желаниям старой женщины потакать не собирается. – У нас всё есть.
– Ну что ж, тогд… А ну стой! – вцепилась она в него и склонила к себе, прищурилась и провела по его волосам твёрдой рукой, выдёргивая соломенные прядки огромным перстнем. – Не тот чёрный! – она оттолкнула Рино, обнаружив волоски совсем иного цвета. – Какой кошмар! Рино! Ты же знаешь, как должен выглядеть. Не подобает! От того, каким ты появился сейчас, твоего убогого облика, моё сердце готово разорваться. Что с тобой сделали эти атисские кимикаты и меканизмы! Изуродовали! – Она определённо знала букву «х» и совершенно точно неправильно произносила слова, делая акцент на своих ошибках, чтобы показать, как презирала весь этот «текнический прогресс». – Я лично исправлю это безобразие! – Она наконец отпустила внука и хлопнула в ладоши. – Уж поверьте мне! Поторопитесь! Ну же!
Лабори повела гостей на второй этаж, оставив миссис Вульф ворчать в одиночестве. Они попали в непроглядную тьму, и служанка принялась зажигать настенные свечи. Коридор приобрёл очертания. Под ногами стелился общипанный ковёр, который бы пора давно выкинуть, однако его почему-то берегли и, кажется, недавно чистили. Краска на стенах облезала, а потолок местами просел. Если внешне дом грозился сожрать тебя с потрохами, то внутри он стонал и скрежетал, готовый рухнуть от слабого порыва ветра.