Воспоминания, наполняющие её глаза отчуждённостью, говорили мне, что чертежи эти больше походили на строение некого механизма, но слегка переделанные сумели вдохнуть в поселение, вроде Атиса, надежду на идеальный мир. Мир, который постоянно расширялся, забывая однако о старых своих дворах. Так древние улицы до сих пор были снабжены колонками, из которых пила местная детвора, а жители пользовались ночными горшками, содержимое которых с утра выплёскивали прямо из окна. Оттого кривая грязная дорога провонялась мочой и отходами, тем не менее, даже такое существование выглядело более развитым, чем Падь, возможно, благодаря механизмам, работавшим там изо дня в день: самоходным тележкам, таскавшим уголь или мусор, сновавшим туда-сюда тонколапым автобусам. Новые районы, наоборот, блистали, и их свет всё больше растил тень над старыми постройками. Кто знает, возможно, скоро тень падёт и на них. Стены строились особым образом, на рельсах, потому ничто не мешало расширению города. Был однажды странный случай: кто-то взорвал один из путей. Клара тогда ещё не родилась, давно это случилось, но она слышала и от родителей, и просто от знакомых эту историю не раз. Люди тогда переполнились ужасом, ведь они и подумать не могли, что кто-то захочет разрушить их мир и покой. Теперь у стен стояли дозорные.
Времени ездить за Атис ни у кого не было. Отдых часто протекал в душной квартире под гул улиц. Да и за пределами города сеть ловила плохо, и мало кто хотел оказаться отрезанным от мира. Потому Клара особо поразилась, покидая город. Восточные ворота Атиса охраняли статуи гигантов. Из того района, где она жила, их было не видно, а добраться до них в обычное время не представлялось возможности. И вот она проезжала под огромными ногами, а гиганты, склонившись, поглядывали вниз – ещё немного и сделают шаг. «А некоторые, – подумала она тогда, – за всю жизнь их ни разу не увидят. И не почувствуют то же, что я». Дух захватывало от их величия. Клара прониклась к ним уважением, то ли из-за того, что один-единственный палец на вытянутой ладонью вверх руке мог бы разрушить целый квартал, отвались он ненароком, то ли потому что выражения их окутанных облаками лиц смотрелись куда более человечно, чем необходимо статуе.
– Простите, миссис, – Лабори схватилась за щёки. – Мне нужно проверить, нагрелась ли вода. Позволите отлучиться?
– Иди, – одобрительно махнула миссис Вульф. – И, кажется, мисс Альтус успела подхватить что-то по дороге сюда… или же просто устала. Мне не нравится цвет её губ. Может, поэтому она не может распробовать нашей еды? Добавь ей лечебного настоя в воду. – Лабори кивнула со знанием дела и была такова. Замечания Клары, конечно же, слушать никто не стал. – Вы только не подумайте, – отметила миссис Вульф, – что у меня одна служанка на всё хозяйство! Лабори живёт здесь, остальные приходят рано утром и уходят до темноты… Как странно! Если всё у вас делают мащины, то чем занимаются слуги? – и сурово сдвинула брови.
– У нас нет слуг, – Клара забылась и отпила чая, довольная тем, что сумела озадачить хозяйку.
– Вы в этом уверены?
– Конечно, я же там живу.
– Дорогуша, я не знаю всего о Пади, хотя город у нас маленький, – отозвалась миссис Вульф. – А Атис больше похож на целую страну! Я представить боюсь, сколько на него уходит электричества. Нечета двум покосившимся столбам в нашей Пади! Нечета! Да, никто за его пределами точно не знает, что там происходит. Но можете ли вы утверждать, что расскажете всё о нём без пристрастия, просто потому что живёте внутри, а не снаружи?
– Но… – Клара потеряла дар речи. Рино и Матти Вульф одинаково манерно отпивали чай. – Но, – набралась она храбрости, – у нас по крайней мере при въезде в город ничьи головы не висят. Это я могу сказать, положа руку на сердце.
Миссис Вульф пропустила замечание мимо ушей, хотя видно было невооружённым глазом, что всё она прекрасно слышала. Она повернулась к внуку и некоторое время смотрела на него, будто старалась прочитать мысли. Во всём её виде проскальзывали увещание и тоска. Рино сидел, оперев голову на ладонь и уставившись в темноту сада, но намёки бабушки уловил быстро и покосился на неё из-за плеча. От их молчаливой беседы Кларе стало неуютно. Вроде бы как ей что-то недосказали, и теперь она выглядела, мягко говоря, глупой.