Малиция ни с кем не договаривалась, хотя бы потому что последний посол сгинул много пор назад, и замены ему так и не нашлось. Никто понятия не имел, куда он делся. Волчонок у многих спрашивал. Кажется, ответ знала Флоси. Всякий раз, когда он начинал надоедать этим вопросом, она корчила свои духовы морды и бежала прочь, шептала порой с жадным видом: "Ух, как же они блестели!" Он мчался за ней и выкрикивал свои весьма продуманные предположения. Она лишь смеялась, но так надрывисто, что становилось не по себе.
Наверняка, необходимость в после отпала. Люди перестали ходить в лес, а зверям вроде бы и нечего было делать в городе. По крайней мере, так думал Канис, пока его не схватили за шкирку и не потащили к человечьему улью.
Малиция остановилась на перекрёстке и навострила уши. Канис тоже замер. Теперь и до него долетела музыка. Хриплая, рваная, совсем непохожая на лесные мелодии. Он прилёг и закрыл лапами морду. Такой пытки ему терпеть не доводилось. Малиция встрепенулась и заскакала.
– Смотри! Смотри! – кричала она. – Вон тот высотняк, к которому мне надо!
Канис привстал и заметил огромный чернеющий в ночи дом. Даже озарённый светом луны он оставался мрачным и тоскливым.
– Охламина какая, – рванула Малиция. – Так я и знала, с размахом он устроился! Я подойду поближе, – сказала она бежавшему рядом Канису, – а ты следи, чтоб никто меня не заметил. Да потише, не то опять всё испортишь! Если кто узнает, что я здесь шастаю, голову снесут! И быть тогда тебе сиротой, конечно, если сам удрать сумеешь! А возиться-то с тобой как я никто боле не станет! Сдался ты кому-то!
Она толкнула его боком, не рассчитав поворота, и Канис отлетел в сугроб. Пока выкапывался и отряхивался, она добралась до дома, встала на две ноги, проскользнула сквозь прутья ограды и, обмотавшись рыжими волосами, на цыпочках подкралась к окнам первого этажа, в которых горел свет.
Канис услышал шаги и прыгнул обратно в снег. Глупый двуногий его не заметил, хотя щенок пронёсся у него под носом. Метался то до одного края дороги, то до другого. Волчонок уловил горькую вонь и чихнул. Вот теперь трудно не заметить. Страх охватил с непреодолимой силой. Канис, того не подозревая, заработал лапами и зарылся поглубже. До чего неприятные эти люди! Зря Малиция к ним хочет.
Никто не подошёл. Канис высунул морду из укрытия, повёл носом. Слабый ветер не доносил жуткого запаха, тогда щенок выкарабкался из ямки и осмотрелся. Никого. Человек, гулявший в странном дурмане, ушёл. Канис выскочил на дорогу и помчался во весь дух к лесу, но здесь его поджидал новый ужас. Навстречу выкатилась повозка. Ничего более страшного он в жизни своей не видывал, потому не то чтобы убежать шелохнуться не смог. Животное, похожее на оленя Егу, только без рогов, медленно тащило за собой воз.
– Время пришло! – прокричал мучитель, потянув за поводья. Животное остановилось и лениво махнуло хвостом. – Время помнить пришло! Выходи честной народ! Выходи и помни! – он снял рукавицу, достал из кармана коробок, и, чиркнув по его краю малюсенькой щепкой, поднёс тающий от холода огонь к одной из длинных палок, лежавших в его санях. Верёвка зашипела от глодавшего её пламени. Канис моргнуть не успел, как со свистом в небо полетели искры. Раздался гром, и они разнеслись в разные стороны, распускаясь цветками во тьме.
Животное встало на дыбы и понеслось. Канис едва лапы унёс от этого кошмара, заскользил на обледенелой колее и чуть не угодил под копыта. Под крики “Но-но! Что задурила?” он свернул в переулок и прыгнул в гору обломков и объедков. В боку закололо да зажгло, но облизывать полученные ссадины Канис не посмел.
Он зашевелился, когда цоканье копыт удалилось. Быстренько осмотрелся – пути к отступлению не нашёл. Здесь лежали лишь кучи вонючих и сломанных вещей.