Нора и Дженис выскочили прежде, чем она успела поставить автомобиль на ручной тормоз. Когда она подошла к ним, те уже колотили в дверь автобуса.
- Шо такое?
Тайлер обернулась. Седобородая физиономия Капитана Фрэнка торчала из окна в задней части автобуса.
- Это всего лишь мы, - сказала она. - Тайлер и Нора. Мы общались с вами прошлой ночью в баре, помните? Нам нужна ваша помощь.
- Чёт я слышал пальбу? - спросил он заплетающимся языком.
- Они… Они охотятся за зверем. За вашим Бобо. Мы хотим помочь. У вас есть оружие?
- Ох`тятся на Бобо?
- Да! Можете поехать с нами, если хотите.
- Уф-ф-ф-ф.
Его лицо исчезло в окне. В автобусе зажегся свет. Через несколько секунд дверь со скрипом отворилась.
- Боже мой, ты ли это, Дженис Кроган?!
- Это я, - ответила та.
- Сдается мне, ты у Бобо побывала в лапах.
- Именно.
- Мы должны спешить, - сказала Тайлер, подойдя вплотную к двери.
Капитан Фрэнк стоял в одних боксерских трусах. Все его тело поросло свалявшимся седым волосом.
- Накиньте на себя что-нибудь, - сказала Тайлер, - и покажите нам, где хранится оружие.
- Да-да. Прошу на борт, други мои!
Сжимая потной рукой рукоять полицейского револьвера, Горман спускался вслед за Джеком и Эйбом в подвал. Свободной рукой он держался за перила. За исключением бледного луча фонарика, все вокруг окутывала тьма.
Деревянные ступеньки скрипели под ногами.
Грязный пол подвала казался серым в бледном луче света. Затем луч переместился из угла в угол. Тени дрожали и отступали перед ним.
- Вон она, твоя нора, - прошептал Эйб и направил свет на груду плетеных корзин у дальней стены.
Горман попытался что-то сказать, но смог издать лишь какой-то сдавленный звук. Он откашлялся и спросил:
- Вы сделали фотографии?
- Конечно, - сказал Джек. - А потом услышали Дженис.
В полной тишине Горман последовал за ними. Они остановились у подножия лестницы. Эйб направил луч фонарика на стену и осветил здоровенный сундук.
- А вон их дверь, - сказал он.
Горман заметил прибитый к передней стенке небольшой моток веревки - очевидно, импровизированную ручку.
Луч фонарика скользнул в сторону. Осветил вход в туннель.
И зверя.
- Здрасьте, рады вас видеть, - прошептал Джек.
Они подошли поближе.
Существо лежало в туннеле мордой вниз - у самого входа; его блестящая белесая плоть, казалось, светится. Вся спина была забрызгана кровью. Горман взглянул на то, что осталось от головы, и поспешно отвел глаза.
- Его мы не фотографировали, - сказал Джек.
Горман сделал глубокий вдох:
- Не могли бы вы его вытащить?
- У нас есть сейчас дела поважнее, - сказал Эйб. - Если хочешь, можешь подождать здесь.
Он перешагнул через одну из вытянутых лап и углубился в туннель.
- Постойте. Вы не можете оставить меня здесь.
- Тогда давай с нами, - сказал Джек и шагнул вслед за Эйбом.
Тусклый свет померк, когда Эйб исчез за поворотом туннеля. Еще немного и Горман окажется в полной темноте. Стиснув зубы, он принялся перебираться через валяющуюся на полу тварь. Он не сводил с нее глаз, в любой момент ожидая, что когтистая лапа взметнется и цапнет его за лодыжку. Свет исчез. Теперь он вообще не мог видеть зверя. Что-то коснулось его ботинка, и он с визгом шарахнулся в сторону.
Он кинулся вперед, влетел во влажную земляную стену и пробирался вдоль нее, пока не увидел впереди прерывистый свет и фигуры спешащих Эйба и Джека.
- Подождите меня! - крикнул он.
Джек обернулся:
- Тише, черт тебя дери!
Вскоре Горман догнал их и остановился рядом с Джеком. Из головы не шел зверь, распластавшийся у входа в туннель. Эта тварь должна быть мертва. Но неужели он пошевелился в темноте, неужели это его нога зацепила Горманов ботинок? Нет, он сам, должно быть, случайно задел ее ногой. Зверь должен быть мертв.
Но что, если нет?
Что, если он идет за ними?
Смешно же.
И тем не менее, он буквально чувствовал, как чудовище подкрадывается все ближе и ближе.
Он наступил на задник ботинка Джека.
- Черт возьми, смотри, куда идешь.
- Не возражаете, если я пойду между вами?
- Блин. Как хочешь. Иди за Эйбом.
- Мужики, может хорош уже? - прошипел Эйб.
Джек прижался к стене туннеля, пропуская вперед Гормана. Теперь, слыша позади шаги Джека, тот сразу почувствовал себя лучше. Тем не менее, сердце продолжало бешено колотиться. Во рту пересохло, а в горле словно застрял тугой ком. Ноги дрожали.