Я ничуть не удивился и тому, что однажды наша родственница сказала, будто бы ночью она слышала в коридоре чьи-то шаги и будто бы кто-то постучал в дверь ее комнаты, но на вопрос "Кто там?" ничего не ответил.
Наконец наступило воскресенье, и когда мы приступили к завтраку, наша гостья спросила:
- Да что же такое творилось сегодня ночью? Кто поднял такой жуткий, шум? Я была разбужена стиль внезапно, что вскочила с постели. Я непременно вышла бы из спальни, если бы не боялась наткнуться на ваших собак, ведь я боюсь этих созданий с детства. Я была так взволнована и обеспокоена, что никак не решалась вновь лечь в постель, а все стояла у окна и вглядывалась в ночной мрак. Я услышала, как церковный колокол пробил дважды, то есть было два часа ночи.
Тут мы с женой обменялись многозначительными взглядами, ведь наша гостья слышала ночью те самые звуки, которые мы с женой стали называть "призывом к шабашу". Тогда мы рассказали ей о тех приключениях, что довелось пережить нам самим, и ее мнение о природе данных явлений полностью совпало с нашим.
Осенью мы уехали из деревни на неделю или две, а по возвращении служанка рассказала нам довольно занятную историю.
Однажды вечером она отправилась по каки^-то неотложным делам в деревню, а в доме оставила нашего рассыльного. Мальчишка, по его словам, сидел на кухне у очага, и ему показалось, что в коридоре кто-то ходит. Он вышел, чтобы посмотреть, кто это явился в дом в отсутствие хозяев и что надо стиль позднему посетителю. Но он никого не увидел H.I в коридоре, ни в холле. Он вернулся в кухню и постар iся уверить самого себя в том, что ему все тол :о показалось. Но шаги в коридоре зазвучали вновь. Т(гда мальчишка еще раз выглянул в коридор, но чувстве он себя на сей раз уже менее спокойно, чем прру Никакого результата. Когда же мальчишка, си,'-, :ii теперь у самого очага, и в третий раз услыхал и невидимки, это оказалось для бедного паренька ел] ком суровым испытанием, и он сбежал. Он перевел только у дверей родительского дома, где рассказа-ч с:
,1Л ,,е. '.'л Х.Х11
историю изумленным гостям. Как я уже говорил, в деревне никто ничего не знал о таинственных явлениях в доме священника, ибо я ни словом не обмолвился о наших ночных неурядицах.
Однако в конце концов у меня состоялась долгая и обстоятельная беседа на данную тему с одной из моих прихожанок, очаровательной и мужественной женщиной, стойко переносившей все тяготы жестокого недуга, приковавшего ее к постели. Бедняжка знавала когда-то лучшие времена, она с удовольствием вспоминала о славных прошедших днях, но ни на что не жаловалась. Это была очень набожная женщина, она часто исповедовалась в своих грехах, действительных и мнимых. Домик ее располагался как раз напротив дома священника, и из окна той комнаты, в которой она лежала, можно было наблюдать за тем, что происходило около нашего дома, ибо он стоял как на ладони.
Я поведал этой доброй душе о тех таинственных звуках, что раздавались время от времени в нашем доме, и спросил, не велись ли разговоры о подобных явлениях прежде. Она тотчас же, не задумываясь, ответила, что в деревне частенько поговаривали о таких вещах и что одному из моих предшественников этот шум ужасно досаждал. Она добавила, что несколько раз она сама видела какой-то неясный, блуждающий рассеянный свет в окнах мансард. Я твердо уверен, что она никогда не сказала бы ничего подобного, если бы этого не было на самом деле.
Надо заметить, что в течение всего времени нашего проживания в доме священника мансардами мы практически не пользовались. Я никогда не поднимался наверх ночью, даже в тех случаях, когда пытался понять причину беспокоившего нас шума. Кажется, я уже говорил, что в мансарды вела одна-единственная лестница и что мы тщательно заперли дверь на эту лестницу, чтобы никто кроме нас не мог проникнуть наверх.
Моя собеседница передала мне рассказы о событиях, разыгравшихся в прошлом веке в доме священника. О них когда-то много говорили ее родители. И факты, известные теперь и мне, при условии их подлинности (если бы можно было проверить!) могли бы пролить
свет на природу этих загадочных явлений или, по крайней мере, способствовать появлению весьма обоснованной теории на сей счет.
Но я вовсе не пытаюсь строить какие-либо теории, я просто излагаю факты и предоставляю каждому право по-своему судить о них. Я могу лишь только утверждать, что факты эти истинны, однако я ведать не ведаю, какие причины породили сами эти явления, ибо, несмотря на тщательнейшие поиски в доме, я так никогда ничего и не смог обнаружить.
Нас с женой посещали разные мысли, причем в их числе те, что могут в первую очередь прийти в голову и любому другому человеку. Да, прежде всего я подумал, что все это смахивает на дурную шутку. Но если над нами действительно кто-то вздумал подшутить, тогда немедленно напрашивается вывод, что сей неведомый шутник был самым ловким шутником на свете, ибо он смог проникнуть в дом таким образом, что никто из нас ничего не заметил. К тому же сей невероятный проныра и пролаза обладал поразительным терпением, ибо он, изводя нас, изнурял и себя тяжким трудом и бессонницей в течение довольно долгого времени. И все это для того, чтобы сделать нас жертвами розыгрыша? Что-то уж очень неправдоподобно... Если даже забыть о том, что подобные явления случались и до нашего приезда, то кем же надо быть, чтобы не давать самому себе ни сна ни покоя в течение целого года, да еще и в любое время дня и ночи? И все только для того, чтобы немного попугать нас, издавая странные звуки?
Конечно, можно было бы свалить всю вину на крыс. Разумеется,, я вовсе не склонен отрицать тот факт, что эти грызуны обладают "выдающимися способностями в деле производства ночных шумов", но обвинять крыс в том, что они могут топать, как люди, и с металлическим грохотом валиться на пол, было бы чистым безумием.
Всякому, кто попытается найти разумное объяснение изложенным мною фактам, следует учесть и то, что собаки вели себя в нашем доме довольно странно. Я всегда любил собак, и в то время у меня жили два превосходных чистокровных терьера, которые отличались отчаянной смелостью, были хорошими сторожами
и заклятыми врагами всякой нечисти. Они всегда были готовы постоять за себя, за своего хозяина и за его добро, а потому без стеснения подавали голос при малейшем подозрительном шорохе. Однажды мои верные песики грозно зарычали. Было это среди зимы, а зима в тот год выдалась суровой. Как говорили, в округе шаталось много всякого подозрительного сброда, и некоторые дома подвергались разграблению. И в тот приснопамятный вечер какие-то злоумышленники вознамерились ограбить и смиренного служителя Господа, не убоявшись гнева Господня. Но мои дорогие собачки дружно подняли тревогу. Я проснулся от их грозного рычания и звонкого, заливистого лая и подоспел к окну как раз в ту минуту, когда внизу из кустов вдруг вынырнула какая-то темная фигура. Я осыпал вора градом упреков, да еще и подкрепил свои увещевания парой выстрелов из пистолета, что подвигло его к правильному решению, то есть к бегству. Я рассказываю об этом случае только для того, чтобы подчеркнуть огромную разницу, отмеченную мной между поведением собак при стычке с настоящим вором и их поведением в те дни и часы, когда невидимка стучал в стены и бродил по коридору.