— Ну, пора! — внезапно засобирался дядька. — Я, как должно, привел, показал, рассказал. Дальше пусть сам думает.
Илюша как по команде вскочил, понимая, что «думать» — это про него имеется в виду. Конечно, раз его Весна позвала. Только что думать? Думать не получалось никак, потому что до Илюши в этот момент дошло, что он нестерпимо хочет в туалет. Выпитая недавно баночка «Фанты» настоятельно просилась обратно, и мальчик не знал, что делать. Спросить, где тут туалет, он, конечно же, не решится даже перед страхом смерти.
Выручил его все тот же кривой дядькин глаз. Или оба глаза вместе, с помощью которых тот подмечал все, даже то, что не надо. Едва они оказались на крыльце, как дядька обернулся и оглядел Илюшу с ног до головы.
— Сдается мне, друг мой рвущийся, друг мой мятущийся, тебе налево.
Он кивнул головой, и Илюша, проследив, увидел клозет. Ни говоря ни слова, пунцовый от стыда, он затрусил по гравийной дорожке в ту сторону, мимо яблонь и кустов малины, убежденный, что девочка сейчас смотрит ему вслед и внутренне хихикает. То, что хозяйка дома ничуть не производила впечатления недалекой дурынды, хихикающей по каждому поводу, не смогло попрать его мнительности. От расстройства Илюша даже какое-то время не мог справить малую нужду, очутившись в туалете, словно его крантик перевязали, потому процесс занял несколько больше времени, чем требовали приличия. Когда же все было позади, Илюша перевел дух и приготовился краснеть еще больше, когда выйдет.
Но с румянцем не сложилось, потому как, едва выйдя из туалета, Илюша Поляков нос к носу столкнулся с девочкой, которую дядька упорно называл Весной. От неожиданной близости Илюша даже побледнел и едва удержался, чтобы не нырнуть назад в туалет. На месте его удержал взгляд синюшных глаз Весны, а если точнее, выражение, словно она чего-то опасалась. Они стояли лицом к лицу, скрытые от всего мира кустами и деревьями, и между ними можно было просунуть разве что лист бумаги.
— Не верь Велесу. Это…
— Ну, где ты, друг мой скрывшийся, друг мой разгрузившийся? — раздалось со стороны дома, и девочка прикусила язык. Развернулась и зашагала назад. Илюша, слегка опешивший, двинулся следом. Оказывается, умеет она разговаривать! Только вот почему при дядьке молчала? Может, она не хочет, чтобы тот знал? Если так, то и Илюша не станет ее выдавать.
И что за Велес такой? Кто это — Велес? Или что? Нет такого имени, Илюша был точно уверен. А вот в чем он уверен не был, так это в том, что у него все в порядке с ушами. Не удивительно: после всех этих приключений еще и остаться вдвоем с Весной на заднем дворе, где их никто не видит, одни пчелы. Не мудрено спутать хрен с морковкой. Велес… Лес — вот что она сказала! Не верь в лесу! Суть, стало быть, в следующем: если Илюша Поляков, еще недостаточно набродившийся сегодня, за каким-нибудь чертом сунется еще в лес, то никому там верить нельзя. Это уже было ближе к здравому смыслу, и Илюша приободрился. Умная девочка. Действительно: в лесу никому нельзя верить, а то хлопот не оберешься.
— Ну что, друг мой послушный, друг мой благодушный! Поехали, что ли?
Дядька направился к калитке, вновь не заботясь, следует Илюша за ним или нет. Мальчик понимал, что должен попрощаться с хозяйкой, напоившей его чаем, но не смог. Стеснялся слишком, а еще не хотел увидеть у нее на лице сожаление, что она с ним заговорила. Поэтому Илюша напустил на себя каменный вид, как бы давая ей понять, что он не только сохранит их тайну, но словно вычеркнул этот эпизод из памяти. Пусть Весна не беспокоится, если уж так не хочет, чтобы дядька знал. Только лишь вновь оказавшись в экипаже на своем прежнем месте, Илюша расслабился и позволил себе посмотреть в сторону крыльца. Однако девочки уже и след простыл, она исчезла, как наваждение. Только вот Илюша хорошо запомнил ее синие глаза, оказавшиеся прямо перед его лицом возле туалета.
На дороге же ничего не изменилось за то время, пока они чаевничали. Те же дома окрест, ни людей, ни машин, лошадка мотает хвостом и нетерпеливо цокает копытцем, просясь в путь. Дядька, однако, не спешил дать ей волю. Вскарабкавшись на козлы, он словно о чем-то задумался, позволив Илюше созерцать собственную спину.
— Что же теперь делать? — спросил Илюша, все еще находясь под впечатлением того, о чем ему поведал дядька. Но большее впечатление, конечно же, осталось от глаз Весны, наполненных тревогой и молчаливой просьбой. Может, она и впрямь его позвала каким-то волшебным образом? Если так, он должен попытаться ей помочь!