====== Ночь 4. Противоположности притягиваются. ======
Гарри весь день не находил себе места. И это ещё мягко сказано. После того как Малфой аппарировал на работу, он решил заняться делом, чтобы выгнать тревожные мысли из головы. Разобрался с оставшейся после завтрака посудой, заказал продукты через каталог Фортескью и отправился в дуэльный зал тренироваться. Ибо что, как не изматывающая тренировка, надёжнее отвлечет от ненужных дум и переживаний? Так было. Так есть. И так будет. Но, к сожалению, не в данном конкретном случае.
Проблемы начались ещё на полосе препятствий, когда он на втором круге со всей дури вписался лбом в вылезшую из стены ветку ядовитого анчара. Такого казуса с ним со времён академии не случалось. Да и там произошло всего пару раз – на первом курсе.
От души матерясь, Поттер сидел на полу, перемежая непечатные высказывания с лечебными заклинаниями. Дополняя и то, и другое боевыми проклятиями – водившиеся на полосе препятствий абсолютно безмозглые, но в достаточной мере опасные Дьявольские силки решили было под шумок пообедать тем, что не добил анчар. Зря они это сделали. Боевая обстановка сложилась не в их пользу, и теперь хозяину дома в будущем предстояло искать безвременно почившим лианам внеплановую замену. С призрачными тенями Гарри связываться в таком состоянии предусмотрительно не стал, разумно отложив спарринг с ними до того, как успокоится. А вот с зеркальным противником они друг друга погоняли славно, только душевному спокойствию это, к сожалению, не способствовало. Дело в том, что этот магический паразит обладал способностями, в чём-то родственными способностям боггарта. Только тот вытаскивал из подсознания людей страхи и отображал их, а этот – переживания, и «давил на гниль», доводя противника его же собственными сомнениями и чувством вины до белого каления. Короче говоря, после этого боя Поттеру больше всего хотелось лично придушить Денниса, до того, как тот сумеет причинить какой-либо вред Малфою. Какое уж тут спокойствие. Пришлось раньше времени обрывать тренировку и идти принимать контрастный душ и медитировать. Помогло, но ненадолго. К обеду Гарри уже откровенно «вампирил» связывавшую их с Драко ментальную связь, ловя отголоски чувств и мыслей слизеринца. Смутный образ Снейпа и связанная с ним застарелая душевная боль, терзавшие Малфоя, почему-то вызвали глухую тоску. Когда-то, после Последней Битвы, этот человек стал для юного Поттера мерилом силы, несгибаемости и умения идти до конца в борьбе за то, во что ты веришь. Не великий светлый волшебник Дамблдор, а именно тёмный и отнюдь не святой Снейп. Восхищение этим человеком, пожалуй, граничило с влюблённостью. Вот только тогда совершенно неискушённый в подобных вещах Гарри этого не понимал. Понимание пришло позже. Гораздо позже. А сейчас он выяснил, что и Драко, оказывается, тоже… Что именно «тоже», додумывать почему-то не хотелось. Начало визита в логово Криви застало Поттера тупо слонявшимся по кабинету. Нападение «фениксов» спровоцировало агрессию и едва не заставило Гарри сражаться с «ветряными мельницами». Слава Мерлину, что Драко, получивший его ментальный посыл, отреагировал так, как надо, и его беседа с чокнутым магглокровкой из разряда «локальный боевой конфликт» перетекла в разряд «вооружённый нейтралитет». Поттер и сам удивился, насколько хорошо они с Малфоем чувствовали друг друга. Что-то он раньше такого в фолиантах, описывающих, как работает Долг Жизни, не встречал. Через ментальную связь просачивались даже усталость и грызущая кузена головная боль. Гарри попытался было отвлечься, занявшись приготовлением ужина, но, увы, великого гуру кулинарии, способного готовить, даже когда вокруг разверзлась геенна огненная вкупе с всемирным потопом, из него не получилось. Жарившаяся на сковороде рыба не оценила душевных метаний и сгорела напрочь, а в овощной салат упала солонка. Избавившись от неудавшихся последствий своей готовки с помощью «Эванеско», Гарри решил больше не рисковать и по-быстрому приготовить спагетти с сосисками уже после возвращения с задания своего эмиссара. Драко материализовался в гостиной, привалился спиной к ближайшей стене и безвольно сполз по ней на пол. Ноги не держали. Перед глазами мелькали воспоминания с несущимися в него заклинаниями. Малфой не был боевым магом, но учили его в своё время знатно… с демонстрацией на пленных магглах, к какому результату приводит попадание в человеческое тело всего этого магического арсенала. К горлу подкатила тошнота: если бы не его резкий уход с линии огня… если бы не массивная столешница, спасшая от попадания проклятий, то лежать бы ему на столе собственного морга в не самом презентабельном виде. Ни одна заговорённая мантия не могла спасти от одновременного попадания стольких боевых заклинаний. Отнюдь не светлых, надо сказать, заклинаний. К чему-то вспомнился тренировочный полигон УПСов, на котором проходил обучение клейменый молодняк, ласково именуемый тётушкой Беллой «зверинцем». «Только политическая полярность сменилась, а так – никаких отличий». Ладони вспотели, и их пришлось сжать в кулаки, чтобы хоть как-то унять дрожь, вслед за тошнотой к горлу подступила горечь, и Драко едва не вырвало. Перед глазами всё плыло. Хотелось растечься по полу безвольной амёбой. Но тут чьи-то сильные руки подхватили его, заставили подняться и, пройдя несколько шагов, опуститься в глубокое кресло. Откуда-то справа на заледеневшее тело дохнуло теплом от камина, к губам прижалось что-то стеклянное, и уверенный голос приказал: – Пей залпом. Полегчает. Драко подчинился, не рассуждая, и тотчас же огненная жидкость лавовым потоком обожгла пищевод, заставив его закашляться и оттолкнуть от себя пустой стакан, хватая ртом воздух. Было больно. Волной накатила злость. Присевшему рядом на корточки Поттеру хотелось врезать от всей души, но вот что странно – весь мандраж и комок в горле словно книззл языком слизал. Наоборот, тело окатило волной жара, и наконец-то пришло облегчение. Опасность осталась позади. – Полегчало? – сильные руки так и не выпустили из объятий плечи Драко, но тому уже расхотелось бить чью-то наглую смуглую морду. – Что это было? На вкус «оборотистей» огневиски. – Ага. Это маггловский «Бурбон»*. Убойная вещь, – увидев, что пальцы Малфоя тянутся к виску, а лицо искажено болезненной гримасой, Гарри тотчас же призвал палочку, ухватив её свободной рукой, и наложил на кузена Диагностические чары. Драко даже позавидовал – Поттер колдовал левой рукой не хуже, чем правой, а у него получались только не слишком сложные базовые заклинания. – Нет, вроде бы этот отморозок ничем тебя не проклял. Перенервничал? – Да. Ты был прав, «Новые Фениксы» один в один напоминают наш УПСовский «зверинец», только тётушки Беллы не хватает, – пульсирующая в висках боль постепенно уступала место приятной расслабленности. В ушах шумело, и Драко очень хотелось положить голову на обнимавшую его плечи руку. «А почему бы, собственно, и нет?» Плечо Поттера, обтянутое только тонкой спортивной футболкой, было тёплым и упругим. Драко потёрся о него виском и щекой, из-под упавшей на глаза чёлки взглянув на склонившееся над ним лицо. Их разделяла какая-то пара дюймов, и Малфой впервые заметил, какие же тонкие и красивые черты у состоявшего, казалось, из одних острых углов Поттера. Рука поднялась практически самопроизвольно, и кончики пальцев обвели густую чётко очерченную бровь, которую не портил даже старый рассекавший её шрам, пробежались по затрепетавшим от прикосновения крыльям носа и, едва касаясь, спустились к чуть приоткрытому рту, медленно обводя подушечками мягкие губы. – Драко, – Гарри на мгновение чуть прикусил ласкавшие его пальцы и зарылся рукой в густые белые волосы, ероша короткий ёжик на затылке и длинные пряди, аккуратной шапочкой спускающиеся с макушки. В отличие от его жёстких вьющихся волос, укротить которые могла только частая стрижка, светлые пряди были очень тонкими, мягкими и шелковистыми на ощупь. Так и хотелось перебирать и перебирать их, особенно если от этого, так же как сейчас, будет бешено биться жилка на шее прислонившегося к его плечу мага и расширившийся зрачок оттеснит светлую сталь радужки, заставляя потемнеть смотревшие на него с мольбой и жаждой глаза. – Драко.