Мать. Как наплевать? Ты что, серьёзно? Неужели ты забыла, как он тебе помогал организовать благотворительный концерт? Как он приходил за тобой каждый день, когда ты всю неделю работала переводчиком в театре? И как он переживал, когда ты заболела? Ты что, не ценишь это все?
Аня (вздыхая). Ну, в принципе, да. Просто мы все равно так редко видимся, что мне даже порой кажется, что ему это не нужно.
Мать. А как часто вам видеться, если ты сама говоришь, что у него отец так тяжело болеет? Он же все время по больницам и по аптекам мотается. А между этим ещё матери помогает и денег заработать пытается. Неужели ты не понимаешь, как ему тяжело?
Аня. Да нет, понимаю...
Мать. Вот и прояви к нему побольше сострадания и понимания. Ей Богу, всегда тебе мало! Иди лучше ложись спать, времени-то вон уже сколько!
Мать уходит, Аня садится на кровать и долго сидит, глубоко задумавшись.
– И так было каждый раз.
– Что ты имеешь в виду, говоря «каждый раз»?
– Ну, после каждой встречи или телефонного разговора с Антоном. Если я была счастлива, мама начинала мне объяснять, какая он сволочь и что он меня не достоин. А как только я с этим соглашалась, она тут же бросалась его защищать и вызывать во мне тёплые чувства к нему. Вот такие вот эмоциональные качели. Я все время болталась между возвышенными чувствами влюблённости и непреодолимым желанием расстаться с Антоном. За два с половиной года, что мы с ним встречались, я жутко похудела, просто истощала. Эта ситуация из меня все соки выпила.
– А в плане сексуальной жизни у тебя были тогда какие-то желания?
– Несомненно. Но когда я сейчас вспоминаю себя и своё поведение, мне кажется, что я сама себя защищала. Я знала, что эти отношения ничем хорошим закончиться не могут, поэтому не могла решиться на какой-то серьёзный шаг с Антоном. Да и как я могла это сделать при таком контроле со стороны мамы?..
– Ты прости меня за эти слова, но твою маму должна была больше заботить её сексуальная жизнь, чем твоя.
– У неё тогда уже не было никакой сексуальной жизни.
– Откуда такая уверенность?
– По косвенным признакам. Я не хочу про это говорить, в конце концов, это не моё дело, просто знаю, что на тот момент родители уже лет десять спали в разных комнатах.
– У них были отдельные спальни?
– Нет, не спальни. Папа спал на диване в столовой.
– Понятно. А мама, значит, в их спальне, так?
– Нет.
– А где же?
– Она... она спала в моей комнате...
– То есть? А где спала ты?
– Там же. Мама спала вместе со мной в одной комнате... и на одном диване...
– Я так понимаю, это было временно?
– Да. Временно. На четыре года.
Сцена 24
Вечер. Верхний свет в комнате погашен, горит только лампа на письменном столе. За ним сидит дочка, учит что-то. В комнату входит мать.
Мать. Ты скоро ложишься?
Аня. Мне ещё надо подготовиться к завтрашнему экзамену.
Мать. Ты ведь честно учила всю неделю. Не лучше ли выспаться перед экзаменом? Ведь не первый год в институте учишься, уже знаешь, что все эти экзамены не так страшны.
Аня. Я знаю, мама, но этот действительно сложный.
Мать (гладит дочь по голове). Ты у меня такая умная, я уверена, ты справишься (дочка улыбается ей в ответ). Ну, так как, ложишься уже?
Аня. Да нет, ещё поучу немного.
Мать (с раздражением в голосе). Ну как хочешь. Я иду спать.
Ложится на диван рядом с письменным столом дочки. Аня сидит, листает конспекты, но видно, что её мысли совершенно не там, она то и дело поглядывает на мать, которая лежит с закрытыми глазами. Наконец дочка сдаётся, гасит свет и ложится рядом с матерью. Она переворачивается с боку на бок, но не может уснуть.
Мать. Перестань ворочаться, ты мне мешаешь уснуть!
В комнате воцаряется тишина...
Очень тяжело вести такие разговоры с любимым. Почему-то многие думают, что самая сложная грань в отношениях между мужчиной и женщиной – это раздеться перед другим человеком, предстать перед ним уязвимым и незащищённым. Но мало кто думает о том, что ещё сложнее обнажиться эмоционально. Открыть перед другим все тайны своей жизни, которые самому хотелось бы скорее забыть, чем озвучивать. Но я понимала, что наши разговоры становятся похожими на психологическую терапию, и мне нужно все это из себя вылить, чтобы излечиться.