Мать (тут же смягчая тон). Ну нельзя же себя так вести, когда ждёшь такой милости. Вам хотят сделать исключение, разрешить венчаться, а у тебя такие грешные мысли. За три месяца ведь ничего не случится, правда?
Анна. Да, мама.
Сцена 28
Анна сидит за компьютером, разговаривает по скайпу с Андреем.
Анна. Послушай, я хочу с тобой ещё кое о чем поговорить.
Андрей. О чем же?
Анна. Я тут думала над вопросом нашей близости, и всё-таки хочу с этим подождать до свадьбы.
Андрей. А что случилось? Почему ты так вдруг передумала?
Анна. Ну понимаешь, я же православная, в православии это не допускается...
Андрей. Понимаю, но ты ведь и две недели назад тоже была православная, но говорила что-то совсем другое. Я ведь не собираюсь тебя заставлять ничего делать. Если ты не будешь готова, то ничего не будет, но зачем так категорично это отрицать? Что случилось? Ты можешь мне сказать?
Анна. Нет, нет, все нормально, просто я передумала и все. Я хочу выйти замуж чистой. Иначе мне будет даже неловко надевать белое платье...
Андрей. Но для меня это не принципиально.
Анна. А для меня – да. Пожалуйста, мы можем с этим подождать? Это ведь всего три месяца...
Андрей. Да, конечно, если ты так хочешь. Я просто не понимаю, что произошло...
Сцена 29
Анна выходит из комнаты, в коридоре встречает мать.
Мать. Ну что, поговорили?
Анна. Да, поговорили. Он согласился ждать до свадьбы...
Мать. Странные у вас отношения, раз вы о таких вещах разговариваете по телефону.
Анна с трудом сдерживает слезы...
Сцена 30
Анна только что вернулась от Андрея. Она сидит с матерью на кухне, они разговаривают.
Мать. А как тебе квартира, в которой вы будете жить? Где она находится?
Анна. За чертой города, прямо на опушке леса. Прелестное месторасположение. И такая большая! Там три комнаты, большой коридор и большая кухня. Я уже не могу дождаться, когда буду там жить!
Мать. Три комнаты? Это действительно здорово! То есть, и гостям есть где расположиться?
Анна. Да, там отдельная гостевая комната. Только... мам... мы спали вместе в одной кровати. Только спали...
Мать (после небольшой паузы). Ну что же, если тебе совесть позволила...
Анна. При чем тут совесть? Ничего же не было...
Мать (переходя на крик). Да как тебе не стыдно! И ты мне так спокойно про это говоришь?! Да он же тебя ни капли не уважает, если способен сделать такое!
Анна. Что? Что сделать? Мы ведь все равно будем жить вместе.
Мать. Ты прикидываешься или действительно ничего не понимаешь? Да мне стыдно за тебя! Мы с отцом два года ждали свадьбу, и у нас даже мыслей таких не было, а вы три месяца подождать не можете?! Да я вообще на тебя теперь смотрю, на то, как ты стоишь, и вижу, что ты уже не девушка. Мразь!
Анна. Как это не девушка? Я – девушка! Можем сходить к врачу, если тебе так это важно.
Мать. Да мне плевать на тебя уже, мне не важно, что скажет врач, я вижу, что ты уже давно все границы приличия перешла. Девушки не стоят так, как ты. Но тебе это счастья не даст. Ты не будешь счастлива в этом браке. Потому что любовь – это не только секс, если ты не знаешь.
Анна (твёрдым голосом). Я знаю, мама.
Мать. Нет, ты не знаешь. Тебе лишь бы в койку прыгнуть. Бесстыжая.
Выходит. Анна садится на стул и начинает плакать.
Это был, пожалуй, самый сложный наш разговор с Андреем. До свадьбы он чувствовал, что в моем принципе есть что-то неестественное и неискреннее. Такая резкая перемена мнения должна была быть продиктована каким-то внешним фактором, и ему было прекрасно понятно, что сама я не могла просто так передумать за один день. Он много раз пытался у меня выяснить, в чем дело и что за этим стоит, но я не кололась. Уж больно страшно и стыдно было признаться в том, что полностью подчиняюсь маме, даже в таких личных вопросах.
Одновременно я тогда искренне верила, что для мамы это какой-то психологически сложный момент, я же была первым ребёнком, который покидал семейное гнездо. И хотя мои брат с сестрой уже давно не жили с родителями, это всеми воспринималось как временные обстоятельства: брат уехал работать за границу, сестра училась там же в аспирантуре. Но формально они ведь не съехали окончательно, никто не знал, вернутся они ещё к родителям или нет, как сложатся их жизненные пути. Я же покидала отчий дом навсегда, мама прекрасно понимала, что с ними младшая дочь больше жить не будет. При этом по наивности своей я была абсолютно убеждена, что наша свадьба станет в некотором смысле переходным днём, в который мама поймёт, что дочка стала самостоятельным, независимым человеком. Я не осознавала двух вещей. Во-первых, что самостоятельными мы становимся независимо от возраста, статуса, семейного положения и окружающих нас людей. Во-вторых, что от власти практически невозможно отказаться. Мама не собиралась меня отпускать. Она контролировала меня всю жизнь, и для неё это было абсолютно нормально.