С шипением отъехал в сторону люк тамбура. Послышалась бравая музыка – это Корабль встречал хозяина. Не медля ни секунды, Климов подхватил свой рюкзак и со всех ног бросился по коридору в корму звездолёта, где находилось самое безопасное и защищённое на борту помещение – грузовой трюм. Ведь времени почти не осталось. Бронированная дверь хранилища недовольно открылась после введённого двадцатизначного пароля. Потом еще пару минут Сергей провозился, открывая нуль-сейф, неуничтожимый и невскрываемый никаким возможным во вселенной способом, кроме ввода нужных цифр. Бережно, не дыша, он вынул из рюкзака свёрток и медленно развернул. Помещение озарилось волшебным сказочным светом. Сергей сразу же поставил Это в сейф и закрыл, затем вытер пот со лба и поспешил в ходовую рубку.
Экраны приветливо мигали и светились, будто радуясь появлению человека. На одних проецировались и рассчитывались оптимальные маршруты через узловые точки Галактики, на других бежали сводки новостей, электронная почта и курсы валют. Вся автоматика прекрасно работала. Компьютер доложил, что происшествий за время отсутствия Сергея не было. Но он это знал и так, иначе бы его известили ещё в модуле. Климов вывел на основной экран свой почтовый браузер и с наслаждением принялся просматривать входящие. А их за семь месяцев скопилось несколько тысяч. Тут был и спам и предложения о работе, и угрозы недовольных покупателей, были также извещения о получении новых сообщений на сайте знакомств, который охватывал полгалактики и несколько десятков известных рас и подвидов разумных существ (неразумных были сотни). Всю эту мешанину Климов оставил на потом.
Сейчас у него дело поважнее. Причина, по которой именно к сегодняшнему нужно было вернуться на корабль. Он набрал хорошо знакомый адрес и принялся набивать письмо. Его пальцы так и порхали над контактной доской.
«Здравствуй, Дорогая Мама!
От всей души поздравляю тебя с этим днём, Днём твоего Рождения! Желаю тебе самого крепкого здоровья, благополучия и душевного счастья!
За меня не волнуйся. Я жив, здоров и у меня всё нормально. Сейчас я недалеко, каких-то пару тысяч световых от Земли, так что к завтрашнему вечеру постараюсь быть дома. Как же соскучился по твоим пирожкам с луком, ты бы знала, мама!
Ещё раз поздравляю с праздником!
Твой любящий сын, Серёжа»
Климов перечитал сообщение, улыбнулся и нажал «отправить». Корабль медленно разворачивался, в сторону чуть видимого бледного огонька родной звезды, а накопители корабля переливались всполохами энергии, готовясь к прыжку.
След пса
Зевнув, Семен Гаврилыч переступил с ноги на ногу. Он стоял в очереди за хлебом уже двадцать минут, однако продвинулся вперед не более чем на три метра. Мимо проковыляла старуха Ильинишна с четырьмя буханками в сумке, которую она держала в пораженной артритом руке. Очередь сдвинулась еще на шаг. Становилось жарко. Семен Гаврилыч еще потоптался, потом увидел в пыли собачий след и сплюнул с отвращением.
В этот момент из очереди послышался возмущенный ропот и недовольные возгласы, смешанные кое-где с крепкими матерными словечками. Стоявший за ним ребенок лет пяти повторил одно из таких словечек, и его мать – очень массивная женщина – влепив своему сыну подзатыльник, принялась отчитывать. Семен Гаврилыч поднял голову, покрытую редкими седыми волосами, и увидел, как парень с кольцом в ухе и мордой наркомана пытался пробиться без очереди, несмотря на сопротивление остальных:
– Куда полез, паршивец? Без очереди!
– Молодой – и постоять можешь!
– Нахал! Ни стыда, ни совести!
– Дармоед!
– Ишь, бессовестной! – взорвалась в ярости скрюченная старушонка с длинной тростью в лапке, стоявшая в самом конце. – Поганец какой! Тут люди стоят целый час, а этот, ишь какой сякой!.. – Старушонка умолкла на мгновение. – Вот как напинаю по башке-то! Поглядишь у меня!..
– Иди на хер, карга… - проворчал парень, но все-таки встал в очередь.