– Да, видимо, это для навигации используют, или хрен знает для чего… Так… ага… локализация, координаты… так время… интенсивность поставим на сто… Все жди, ща моргну тебе! Три… два… один!
Мощный боевой лазер спутника-перехватчика SD-408/NM700 за тысячные доли секунды достиг поверхности планеты, превратил Антона в горстку невесомого пепла и вскипятил асфальт в радиусе полуметра. Срезанная по локоть рука шлепнулась на землю. Крови не было – она просто запеклась в ране. Из разжавшихся пальцев выскользнул мобильный телефон.
– Алё! Антоха! Антоха! У меня видеосвязь почему-то прервалась… ну, как, хорошо мигнуло? Ты что не отвечаешь-то?
Если бы Валера в это время подключился к ближайшему сателлиту и смог заглянуть к себе во двор, то увидел бы выпрыгивающих из грузовиков спецназовцев в шлемах-сферах и бронежилетах. С оружием наперевес они готовились к зачистке, быстро оцепляя здание и прилегающие окрестности.
Дети Бэнфорда
Рембрант Сэлливэн, чертыхаясь, протер смерзшиеся ресницы и тут же надел рукавицу.
Шерстяной шарф, который укрывал от мороза лицо, давно превратился в колючий кусок льда. Проклятая пурга. Чертовы горы! Где же этот перевал? Через него, сказали, так удобно срезать с полсотни миль. Лучше б шел по реке!
Снежная крупа, гонимая ураганным шквалом полностью скрывала контур хребта. Ни черта не видать. Пальто, прекрасное кашемировое пальто, в котором так уютно гулять рождественскими вечерами в Нью-Хэмпшире, казалось, истончалось до молекулы под этим дьявольским ветром.
Спасали толстые свитера. Один Сэлливэн купил у торговца в Скагуэе, другой, слегка рваный и подпорченный зверьем, снял с трупа сегодня утром. И конечно, выручал тяжелый баул с припасами за спиной. Монотонное непрестанное движение грело лучше, чем та смешливая индианка из селения на ручье Джонса. Смерть от голода и холода не грозит, если конечно он не собьется с пути. А он не собьется.
Рембрант интуитивно ощущал дорогу, пусть и занесенную снегом. До него здесь прошли сотни, да нет же - тысячи жаждущих золота людей. Форма снежных застругов на тропе была немного другая. Но ориентировался не только по ним. Почти каждую сотню ярдов попадались тела, брошенные нарты, утварь. Не многие оказались готовы к жесточайшим морозам и буранам на подступах к долине Юкона.
Сэлливэн, как и большинство, не был профессиональным золотоискателем. Лихорадка 1897 года, поразившая Америку, не обошла стороной и его, простого городского учителя. Он оставил жену, любимую работу и пустил свои скудные сбережения на это путешествие. Домой Рембрант вернется только богачом.
Он буквально запнулся об очередной труп. Из снега торчала замороженная исковерканная рука. Не хватает нескольких пальцев, но по густым волосам было видно, что это мужчина. На тыльной стороне ладони угадывалась татуировка - трехмачтовый парусник. Моряк? Эх, успокой, Господи, душу его... Рембрант пошевелил палкой снег и выругался. Тело несчастного изрядно обезобразили звери. Значит, волки заходят даже на эту высоту? Сэлливэн прошептал короткую молитву, прикопал тело, поправил снегоступы и двинулся дальше. Судя по описаниям, до Доусона каких-то 80 миль.
Идти... идти... нельзя стоять, требовал какой-то древний неведомый ранее инстинкт.
Воспоминания, мысли... о теплой воде, чистой постели, вкусной горячей еде постоянно кружились в его усталом сознании. Он вытащил из кармана кусок солонины. С трудом разгрыз, пожевал. Стало легче, но захотелось пить. Впрочем, жажда мучила всю дорогу. На ходу забрал варежкой горсть снега.
Талая вода не принесла облегчения. Сейчас бы кружку прохладного ржаного пива, которое так здорово варит мисс Уэбб из "Веселой бочки", что на перекрестке Весенней и Янтарной-стрит. Ах, как замечательно там сидеть… возле окошка с накрахмаленными занавесками. Дымя трубкой, неспешно листать романы Купера, восхищаться эссе Эмерсона с его критикой косности и формализма в науке, читать очерки Торо о двух годах на природе в изоляции от общества, или хохотать над сатирическими вещами С.Л. Клеменса, более известного под псевдонимом МаркТвен. А можно просто любоваться видом гор за окном. Они уютные, одеты в зеленое покрывало лесов, манящих прохладной тенью и пением птиц. И, самое главное - там нельзя умереть. Ну, по крайней мере, нужно здорово постараться.
Движение Сэлливэн отметил краем глаза. Серое пятно в пурге на пределе видимости. Волки! Кинул мешок, рванул из чехла заряженную двустволку. Стянул зубами рукавицу и, не обращая внимания на обжигающий холод металла, взвел курки. Усталость и напряжение обманули его - перед ним, ярдах в пятидесяти, стоял человек, махал рукой. Рембрант почувствовал жар и выступивший пот. Уходил страх. Он опустил ружье и двинулся к незнакомцу, возможно, тому требовалась помощь.