— Ты ничего и не говорил,— недоумевал Володя, а про себя подумал:
«Не только мне мерещится, что ли? Фантом не только моего воображения!»
— Между прочим,— Калинка взглянула на Володю,— воображение необходимо Повару.
Она внимательно осмотрелась: светло-светло-фиалковые стены, отлично отмытый пол, беленькая «Россиянка», сливочно-матовый фонарь, найденный Наташей в паутине подвала и отмытый ею даже с применением соляной кислоты. Фонарь был замечательный, свет, льющийся в окно, играл на его гранях, зажигая мелкие голубоватые искры.
— Красиво…— сказала Калинка.— Молодцы…— И посмотрела на Наташины руки: одну в натянутой рукавице, а другую — крепенькую, чистую.
— Руки сохранила… Молодцы. Я вам помогу найти свои тропинки в сложном мире КУЛИНАРИИ. Помогу научиться подчинять себе домашние заботы, а не подчиняться им.
С чего Калинка начала обучение своих новых учеников?
Наверное, с технологии приготовления, с раскладки продуктов, с баланса жиров, углеводов, белков, с вредности сахара и соли? Так предполагает Читатель… Ну, значит, Читатель ничего не знает о Калинке. И до 12-й страницы этой книги даже не предполагал, что самому молодому Мастеру Волшебных Наук поручены Домашние дела. В чем уж Калинка твердо уверена, так в том, что в домашних делах, и в кулинарных в том числе, каждый может достичь волшебных высот. Было бы желание…
— Было бы желание,— сказала Калинка,— создать Дом свой для чудесной жизни! Было бы старание сделать свои руки умелыми. И были бы рядом те, для кого хотелось бы стараться!
Калинка раскинула руки и ловко перелетела на третью ступеньку. Она что-то еще сказала, но ни Наташа, ни Андрей и Володя не услышали. Их поразил не ловкий перелет через три ступеньки, а лестница. Их замызганная, залитая клеем, забрызганная алебастром, цементом и эмульсионкой, и даже в подтеках белой масляной краски, лестница!..
— Это новая? — спросила Наташа.— Ты купил новую лестницу, Володя? А мне не сказал.
— Нет, я не покупал, вот здесь щербатина от молотка. Помнишь, молоток упал? — Володя показал на нижнюю ступеньку.
— Да,— сказал Андрей,— это наша лестница. Мы ведь еще утром красили по-то-лок!
— Ваша,— согласилась Калинка.— Но в вашем безмебельном пространстве не на чем было сидеть. Не могла я оставить ее в таком… мм…— Калинка запнулась, подыскивая подходящее слово.
— Непристойном виде,— прямо определила Наташа.— Прости, Калинка, я не знала, что ее можно отмыть.
— Не надо было доводить до такого,— тихо сказала Калинка.— А отмыть просто: щетка, вода, сода, уксус или немного «Сосенки», резиновые перчатки…
— Я перенесла в ванну, полила из шланга, намылила… и так далее.
— Но когда ты это сделала? — Наташа провела рукой по нижней ступеньке, слегка влажной.
— Знаю, знаю,— Андрей вскочил со своего табурета.— Помнишь, когда Калинка в окно увидела летящий самолет и сказала об этом и мы все смотрели, как в голубом небе вскипает белый след!
— И что же? — Володя подозрительно уставился на Андрея. И тоже встал.— Ты хочешь сказать, что за одну минуту…
— Ах, о чем спор,— миролюбиво прервала Калинка.— Мне нужно было вымыть лестницу, и я это сделала. В вашей прелестной кухне было невозможно терпеть такое чудище.
Она как ни в чем не бывало посмотрела в окно, вернее в открытую форточку: оттуда доносились далекие звуки машин, чириканье воробьев, за деревьями сверкал на солнце высоченный строительный кран — его стрела была похожа на пусковую ферму ракетной установки…
— Можно я вас угощу? — спросила она.— Очень люблю мороженое «Щелкунчик»…
Не успела Калинка договорить — в форточку ворвался сверток, перевязанный красной лентой, перевернулся в воздухе… и неожиданно плавно опустился на «Россиянку». В свертке оказалось два «Щелкунчика», два «Эскимо», два вафельных стаканчика со сливочным мороженым и два картонных с малиновым.
— Пусть,— задумчиво сказал Володя,— пусть лестницы, летающие свертки… Но откуда ты знаешь, что я не терплю «Щелкунчика» и предпочитаю всему малиновое?
Калинка взглянула на него ясными-ясными глазами и, раскручивая обертку с «Щелкунчика», ответила:
— Мне так показалось…
Андрей молча взял вафельные стаканчики.
Наташа лизнула любимое эскимо и подумала, что находится с Калинкой каких-нибудь двадцать минут, а такое ощущение, будто знает ее давным-давно. И спросила:
— Калинка, какие книги ты любишь читать?