– На нем не написано «Бош» или «Электролюкс». Туда не положишь фаршированные оливки или сыр бри, – рассмеялся он.
Потом выяснилось, что он живет в Спиллинге. А мы в то время жили в Силсфорде, совсем недалеко от Спиллинга, – забавное совпадение. Я рассказала ему о своей работе, ему вроде было интересно – он задавал много вопросов. И все время говорил о своей жене, Джеральдин, – было очевидно, что он любит ее. Впрямую он этого не говорил, но я поняла, как много она для него значит. Он был из тех мужчин, которые в каждой фразе поминают жену. Если я спрашивала, что он думает о чем-либо (а спрашивала я часто, не в тот вечер, а всю неделю, что мы провели вместе), он отвечал, а потом сразу же добавлял, что думает по этому поводу Джеральдин.
Я поинтересовалась, работает ли она. Оказывается, Джеральдин четыре года проработала начальником техподдержки в Институте Гарсия Лорки в Роундесли, но всегда мечтала бросить работу, что и сделала после рождения Люси.
«Повезло ей», – сказала я. Хотя я и не могу без работы, все-таки почувствовала укол зависти при мысли о легкой и спокойной жизни Джеральдин.
В тот первый вечер в баре Марк Бретерик произнес одну странную фразу, которая засела у меня в голове. Когда я спросила, считает ли он, что я неправильно поступаю, обманывая мужа, он ответил:
– По мне, ты почти идеальна.
Я рассмеялась.
– Я серьезно, – сказал он. – Ты не совершенна, и это делает тебя совершенной. Джеральдин – идеальная мать и жена в традиционном смысле, и иногда меня это… – Он за-пнулся и тут же вернулся к обсуждению моих достоинств: – Ты эгоистка. (Судя по голосу, он находил это восхитительным.) Ты рассказывала практически только о себе, о том, что тебе нужно, чего ты хочешь, что ты чувствуешь.
Я предложила ему отвалить.
Даже не подумав отвалить, он сказал:
– Слушай… Проведи эту неделю со мной.
Я уставилась на него, лишившись дара речи. Неделю? Я была не уверена, хочу ли провести с ним следующие десять минут. Да и что он имеет в виду?
– По-настоящему. Со мной, в моем номере.
Я обозвала его говнюком. И вообще наговорила кучу грубостей.
– Ты хочешь недельку покувыркаться с какой-нибудь дурочкой, а потом вернуться к своей идеальной жизни со своей идеальной Джеральдин. Отсоси! – Прямо так и сказала. Практически слово в слово.
– Нет, – он схватил меня за руку, – все не так. Слушай, возможно, я неправильно выразился, но… Ты сказала, что мечтала о неделе отдыха, мечтала отоспаться, что такая возможность у тебя появится снова не скоро, ну и… – Он замолчал, подбирая слова. И не сумел. Лицо его сморщилось, он отвернулся. – Забудь. Может, ты и права. Отсосу согласно полученным инструкциям.
Сперва меня поразила его напористость, а теперь – его внезапное отступление. Судя по лицу, он готов был расплакаться, и я почувствовала себя виноватой. Возможно, я слишком поспешно его осудила.
– Что? – спросила я.
Он вздохнул, склонился над стаканом.
– Я собирался сказать, что сон и отдых – не единственное, чего тебе не хватает после рождения ребенка.
– Ты имеешь в виду секс?
– Нет, – он почти улыбнулся, – я имею в виду приключения. Веселье. Непредсказуемость жизни.
Я растерянно молчала. Скажи он все что угодно, только не это, – и я бы осталась при своем.
– Знаешь, я часто бываю в разъездах, – продолжал он. – Постоянно. Уезжаю на день, на два. Сейчас вот на неделю.
И каждый раз, вселяясь в очередной отель, я бросаю сумку на кровать и думаю, чего же хочу больше – спать или приключений. Заказать обед в номер, посмотреть телевизор перед сном, лечь пораньше и проснуться попозже – или пойти в бар отеля и попробовать подцепить интересную незнакомку.
Я рассмеялась:
– И сегодня ты выбрал второе. – Хотя вряд ли я казалась ему интересной. Я ведь живу меньше чем в полутора часах езды от его дома. – Ты сказал, что Люси всего пять лет. Она, наверное, сейчас уже спит.
– Не могу вспомнить, когда в последний раз говорил ей «спокойной ночи». – Он выглядел несчастным, но решительным. Почти разозленным. Он меня заинтриговал.
– Черт, – сказала я. – Меня не предупредили, что может стать хуже.
– Может. – Неожиданно он улыбнулся. – Но может стать и лучше. Немного. К примеру, на эту неделю. Нет?
Я никогда не изменяла мужу до этого. Никогда не изменю в будущем. Мне ненавистна сама идея супружеской неверности.
– Ты напрасно тратишь время, – сказала я.
– Ты не можешь сказать «нет». Я тогда просто умру от унижения. Единственный способ спасти – сказать «да».
Я осознавала, что этот тип должен бы раздражать меня все сильнее с каждой секундой, но он начинал мне нравиться.
– Прости, – вздохнула я, – не могу. Мне действительно нужно отдохнуть. Провести неделю с другим мужчиной – это чересчур. Я впаду в панику и вернусь домой в худшем состоянии, чем уезжала.
– Всего одна неделя. Нам не нужны дальнейшие отношения. Мы оба счастливо женаты и не хотим разрушать семьи. Нам обоим есть что терять. Мы родители. Другими словами, никто не ждет от нас никаких тайн или необычных поступков.
Он был прав. Моя лучшая подруга, которая до сих пор живет одна, постоянно твердила, что я слишком правильная и чопорная. А она всего-то и видела пару раз, как я пытаюсь заставить детей есть брокколи или переключаю на другой канал, если на экране кого-нибудь убивают. По ее мнению, я превращалась в унылую клушу, и это меня бесило. А кроме того, я находила этого мужчину – Марка Бретерика – физически привлекательным, особенно после того, как он пообещал, что мы сможем ограничить наше небольшое приключение, как он это называл, днем и ранним вечером, так что я смогу получить свои семь часов сна.
Мы не жили в одном номере. Мы ни разу не провели ночь в одной кровати. Ежевечерне, к десяти тридцати, каждый возвращался в свою постель. Но мы ели вместе, вместе ходили на массаж, вместе сидели в джакузи и вместе нежились в турецкой бане – и, понятное дело, занимались понятно чем.
Однажды вечером, в ресторане, он вдруг расплакался. Беспричинно. Он вскочил и убежал, а вернувшись, попросил меня забыть о случившемся. Я переполошилась, уж не влюбился ли он в меня, но в последующие дни он вел себя как обычно, так что я успокоилась.
Как бы ужасно это ни звучало, я не чувствовала никакой вины за собой. Мне вспоминалась книга, которую я читала подростком, «Цветы для Элджернона», не помню, кто написал [5], но там рассказывалось про умственно отсталого уборщика, который внезапно стал умным. То ли он принимал какое-то лекарство, то ли кто-то ставил над ним эксперимент. Ему это кажется чудом. Он влюбляется и начинает жить полной счастливой жизнью. А потом эффект начинает выдыхаться, и он понимает, что скоро опять станет дурачком, не сможет ясно мыслить и его чудесная жизнь, которую он так любит, закончится.
Вот так и я себя ощущала. Я знала, что у меня всего неделя. И нужно вместить в нее все, чего так не хватало в моей жизни, – отдых, приключения, возможность заняться собой. Но что очень важно – я чувствовала, что, вернувшись домой, буду вполне счастлива. Я ведь была уверена, что муж никогда не узнает, он и не узнал.
А вчера ночью я увидела в новостях человека, которого назвали Марком Бретериком, но это был не он. Возможно, мужчина, которого я встретила в отеле, просто назвался чужим именем.
Но даже если так, он должен хорошо знать семью Бретериков, он ведь мне очень много рассказывал об их жизни. У меня и сомнений не возникло, так можно говорить лишь о своей семье.
Если то, что я тут понаписала, не имеет никакого отношения к смерти Джеральдин и Люси Бретерик, то прошу прощения, что трачу ваше время. Но я никак не могу избавиться от мысли, что мой рассказ может пригодиться. Джеральдин и Люси Бретерик умерли несколько дней назад, муж говорит, что в газетах только об их гибели и пишут. Я-то газет в руки не брала с тех пор, как родился мой первый ребенок. Но если это так, человек, которого я встретила в отеле в прошлом году, наверняка должен знать о случившемся. И к настоящему моменту он наверняка догадался: мне известно, что он не тот, за кого себя выдает. Это может показаться безумием, но вчера кто-то толкнул меня под автобус, и я чуть не погибла. А сегодня меня преследовала красная «альфа ромео», номер YF52 DNB.
К сожалению, не могу сообщить ни название отеля, ни свое имя, ничего, кроме того, что уже сообщила. Если каким-либо образом в процессе расследования вы узнаете, кто я, пожалуйста, пожалуйста, позвоните мне на работу, а не домой, и не рассказывайте ничего моему мужу. Иначе моя жизнь рухнет.