– Ладно, – уступаю я, мысленно переходя к плану Б. – Кто хочет посмотреть «Стюарт литтл»?
Данное предложение вызывает страстный отклик среди младших членов общины.
– Хорошо. Идите в гостиную и садитесь на диван, а я принесу ужин. Но вам придется все съесть, ладно? Иначе я выключу телевизор.
С восторженным визгом Зои и Джейк несутся в гостиную.
– Они не станут это есть, – сулит Ник. – Зои будет размазывать еду вилкой по тарелке, а Джейк – по полу.
– Попробовать стоит, – кричу я через плечо, поднимаясь по лестнице с тарелками пастушьего пирога в каждой руке.
Джейк первым добирается до верха лестницы. Через пару секунд его догоняет Зои, он тут же легонько шлепает ее по носу. Она бьет его в ответ, он падает на меня. Я тоже падаю. Прибежавший Ник застает следующую картину: Зои рыдает на лестнице, Джейк рыдает в дверях гостиной, а я ползаю на четвереньках и собираю облепленные шерстью фарш, морковь, грибы и куски картошки.
– Так! – объявляет Ник. – Если все перестанут плакать, то… получат шоколадку!
В руке он держит наполовину развернутый батончик «Кранч». Так разбойник держал бы пистолет. В глазах мужа – откровенное отчаяние.
– Никакого шоколада! – говорю я. – Спать! Немедленно!
Подбираю остатки пастушьего пирога, сгребаю детей и волоку вниз, в их комнату.
Твердо решив настоять на своем вопреки судьбе, натягиваю на Зои ночнушку, Джейка засовываю в пижаму и запихиваю обоих под одеяла. Грозно приказываю им ждать и удаляюсь за теплым молоком. По возвращении застаю обоих сидящими рядышком на кровати Зои. Сестра обнимает братика, Джейк лучезарно улыбается.
– Я почистила зубы себе и Джейку, мамочка, – гордо сообщает Зои. Я замечаю розовую и голубую зубные щетки, торчащие из-под кровати Джейка, и широкие белые разводы на ковре и на левой щеке Джейка.
– Умница, солнышко.
– Азка? – с надеждой спрашивает Джейк.
– Какую сказку вы хотите?
– Еселыферки, – говорит он.
– Ну хорошо.
Беру с полки «Веселые циферки» доктора Сюса и сажусь на кровать. Зои и Джейк переворачивают страницы и ищут спрятанные цифры. Но стоит закончить, как Джейк говорит «Ова!», и я читаю снова. Потом переношу Джейка в его кроватку, укрываю и пою колыбельную. Я сочинила ее, когда Зои была совсем крохой, и теперь нам с Ником приходится распевать ее каждый вечер, а дети хохочут над нами, будто мы пара чудаковатых старых дураков, ведь песня состоит из их имен и нагромождения непонятных слов.
Целую детей и закрываю дверь. Не понимаю я их. Если они устали и хотят спать, почему просто не скажут об этом?
Ник устроился на полу, веник и совок валяются рядом. Опять смотрит новости и пьет вино. Нику нравятся все новости: 24, Четвертый канал, Си-эн-эн. Прямо новостной наркоман.
– Как они?
– Хорошо. Дорогой, ты не собираешься… – деликатно киваю на веник.
– Секунду. Только досмотрю. Этого не достаточно. Только не сегодня, когда меня пытались убить. Ведь если человека толкнули под автобус, значит, его хотели убить, верно?
– Попробуй совместить, – предлагаю я. – Можешь смотреть и убирать одновременно.
Бесполезно. Ник глядит на меня как на сумасшедшую.
– Я просто хочу сказать, это было бы намного эффективней.
Он понимает, что я говорю серьезно, и смеется:
– Почему бы мне не перейти сразу к последнему дню жизни? Это было бы очень эффективно.
– Я звоню Эстер, – цежу я сквозь зубы и, схватив телефон, направляюсь в ванную.
Теплая ванна с лавандовыми пузырьками все расставит по местам.
– Не забудь заодно поужинать, поспать и съесть завтрашний завтрак, – кричит Ник мне вслед. – Так будет гораздо эффективней.
Он понятия не имеет, что обычно я и делаю сто дел разом.
Включаю горячую воду и набираю номер Эстер. Приветствие для меня у Эстер традиционное:
– Уже спасла Венецию?
– Нет пока, – отвечаю я.
– Ну ты и тормоз. Давай уже за работу!
Я работаю три дня в неделю на фонд «Спасем Венецию», а Эстер считает название дурацким и пафосным. Мы дружим со школы.
– Кстати, о тормозах… – стонет она. – Имбецил, ну такой имбецил. Знаешь, что он сегодня отмочил?
Эстер работает в университете Роундесли. Она секретарь декана исторического факультета.
– Сегодня для него поступила куча электронных писем. Аж шесть штук. Понятно, я переслала все шесть ему и – поскольку знаю, что он за имбецил, – предложила два варианта: он может ответить напрямую сам или сказать мне, что написать, и я отвечу за него. Два простых варианта, так?
Я соглашаюсь, очень надеясь, что история скоро закончится. Мне надо выговориться.