Надо? Я собираюсь ей рассказать?
– Через три часа на мою почту сваливаются уже семь писем, все от имбецила. В одном он сообщает, что ответил на все сам. Остальные шесть – ответы всевозможным важным типам из мира исторической науки. Он-то думает, что отправил письма этим типам, хотя на самом деле отправил их мне. Просто кликнул «ответить»! И этот болван – декан целого факультета!
Ее гнев меня утомляет. Надо бы просто разозлиться, но вместо этого я просто оцепенела.
– Сэл? Ты там?
– Ага.
– Что случилось? Делаю глубокий вдох.
– Мне кажется, что приходящая няня Пэм Сениор сегодня днем пыталась меня убить.
Пэм не была постоянной няней Зои и Джейка, но она часто с ними сидит и помогала Нику, когда в прошлом году я уезжала на неделю. Обычно это жизнерадостная, говорливая женщина, пусть и немного упрямая, если речь заходит о лекарствах или прививках. Встретив ее в Роундесли, я обрадовалась – решила, что теперь не придется ей звонить. В будни я часто настолько устаю к вечеру, что сил на звонок и осмысленный разговор просто не остается.
Я окликнула Пэм, и, судя по всему, она тоже обрадовалась встрече, принялась расспрашивать про Зои и Джейка, которых называет «мелкими». Потом я поинтересовалась:
– Вы ведь сможете присмотреть за Зои на осенних каникулах?
У Пэм сделался какой-то хитроватый вид, как будто она что-то знает, но не скажет.
Осенние каникулы в начальной школе Монк-Барн совпадают с конференцией, на которой я должна присутствовать. Большинство венецианских экологов и эксперты со всего мира, работающие над спасением Венецианской лагуны, собираются на пять дней в Кембридже. Как один из организаторов, я обязана быть там, а значит, нужно найти кого-нибудь, чтобы присматривать за Зои. Сперва я рассчитывала на детский сад, надеялась, что они подержат ее хотя бы неделю, но у них и так все забито. Когда Зои уйдет оттуда в начале сентября, другой ребенок сразу же займет ее место. И я вспомнила о Пэм.
– Без проблем, – согласилась она три месяца назад. – Запишу это в ежедневник. – Ни следа неуверенности, никаких «точно скажу ближе к делу». Надежность, сказала бы я еще сегодня утром, главная черта Пэм. Ежедневник цвета морской волны всегда при ней.
Кажется, у Пэм вообще нет личных интересов. Она одинока, и, насколько я могу судить, ее социальная жизнь ограничивается общением с родителями, с которыми она до сих пор ездит на отдых каждый год. Они останавливаются в отелях одной и той же сети по всему миру и собирают баллы, которыми Пэм очень гордится. Всякий раз, как мы разговариваем, она сообщает мне текущий счет, а я стараюсь изобразить восхищение. Однажды она заявила, что они с мамой всегда оставляют комнату в безупречном состоянии. «После нашего отъезда уборщицам там нечего делать, нечего!»
Книг она не читает, в кино или театр не ходит, не смотрит телевизор. Не увлекается никаким спортом, хотя вечно щеголяет в сиреневых или бледно-розовых спортивных костюмах, велосипедных шортах и куцых лайкровых топиках. Искусство ее не интересует: однажды она спросила, почему у меня на стенах висят «все эти картинки-кляксы». Она не любит ни готовить, ни есть, ни мастерить что-нибудь, ни работать в саду. В прошлом году Пэм сообщила, что больше не будет сидеть с детьми по выходным, поскольку ей нужно больше времени для себя. Понятия не имею, что она собиралась делать с этим временем. Однажды она упомянула, что они с родителями записались на курсы по витражу, но речь об этом больше никогда не заходила – не похоже, чтоб из этого что-нибудь вышло.
Сегодня, на мой вопрос об осенних каникулах, Пэм ответила:
– Я собиралась вам позвонить, но все никак руки не доходили.
– Все ведь в порядке, правда? – заволновалась я.
– Ну… есть небольшая закавыка, ага. Дело в том, что моя соседка уезжает в больницу в ту же неделю, и… в общем, я ужасно себя чувствую из-за того, что приходится вам отказывать, но я вроде как сказала, что посижу недельку с ее близнецами.
Близнецы. Мамаша которых заплатит Пэм вдвое больше того, что я заплачу за Зои. Серьезно ли она больна? Мать-одиночка? Мне необходимо было знать, что Пэм кидает меня по уважительной причине.
– Я думала, мы твердо договорились. Ты ведь сказала, что записала в свой ежедневник.
– Знаю, и мне очень жаль, но эта женщина ложится в больницу. Может, я подыщу вам кого-нибудь еще? Знаете что, а почему бы не попросить мою маму? Я уверена, она согласится.
Немалая часть меня склонялась к тому, чтобы быстренько согласиться, – часть, которая жаждала пропустить все неудобные подробности, лишь бы вопрос был решен. Иногда – нет, часто – я чувствую, что вся моя жизнь, а заодно и мой рассудок разлетятся на тысячу маленьких кусочков, если мне придется заниматься еще одним делом. На данный момент я начинаю день со списком из тридцати-сорока пунктов, которые требуют внимания. И с раннего утра до позднего вечера список этот крутится в моей голове, и каждый пункт его начинается с глагола: позвонить, заказать, забронировать, назначить, купить, сделать, приготовить, отправить, выписать счет…