М-ръ Чиккъ не счелъ нужнымъ оспаривать, что такая привычка дѣйствительно получила бы нѣкоторую гласность.
— Ну, что, Луиза, каковъ ребенокъ? — спросилъ онъ, чтобы перемѣнить разговоръ.
— О какомъ ребенкѣ говоришь ты? — возразила м-съ Чиккъ. — Сегодня въ столовой было цѣлое стадо дѣтей.
— Стадо дѣтей! — бормоталъ м-ръ Чиккъ, съ безпокойствомъ озираясь вокругъ.
— Тутъ нечего и толковать, — продолжала м-съ Чиккъ, — нѣтъ бѣдной матери, такъ надо пріискать кормилицу.
— Охъ! Ахъ! — говорилъ м-ръ Чиккъ. — Тра-ла-ла! Жизнь-то наша, подумаешь. Ты ужъ, вѣроятно, нашла кормилицу, моя милая?
— Покамѣстъ нѣтъ еще, — отвѣчала м-съ Чиккъ, — a между тѣмъ ребенокъ…
— Отправится къ чорту, — замѣтилъ глубокомысленно м-ръ Чиккъ, — я увѣренъ въ этомъ.
Сердитый взглядъ почтенной супруги напомнилъ ему всю неумѣстность этой выходки. Чтобы поправить такой промахъ, онъ прибавилъ:
— Нельзя ли, по крайней мѣрѣ, чѣмъ — нибудь помочь до времени бѣдному сиротинкѣ?
Эта нѣжная заботливость о бѣдномъ сиротинкѣ была, сверхъ чаянія, увѣнчана вожделеннѣйшимъ успѣхомъ. М-съ Чиккъ, не сказавъ ни слова своему супругу, величественно встала, подошла къ окну и съ большимъ вниманіемъ смотрѣла черезъ стору на подъѣзжавшій экипажъ. М-ръ Чиккъ, тоже не сказавъ ни слова, началъ ходить по комнатѣ, покоряясь судьбѣ, которая, на этотъ разъ, была противъ него. Не всегда, однако-жъ, терпѣлъ онъ такую невзгоду. Случалось, на его улицѣ тоже бывалъ прадзникъ, и тогда онъ жестоко наказывалъ Луизу. Говоря вообще, это была самая согласная, чудесно подобранная, другъ для друга сотворенная чета. Когда разгоралась между ними ссора, заранѣе никакъ нельзя было угадать, на чьей сторонѣ будетъ верхъ. Иной разъ м-ръ Чиккъ уже совсѣмъ, по-видимому, готовъ былъ сдаться, какъ вдругъ ни съ того, ни съ сего вскакивалъ онъ съ мѣста, хваталъ стулья, стучалъ безъ милосердія надъ самымъ ухомъ озадаченной суируги и бросалъ все, что ни подвертывалось подъ руку. Но если окончательная побѣда была на сторонѣ м-съ Чиккъ, супружеская размолвка принимала какой то нерѣшительный характеръ, полный жизни и одушевленія.
Когда экипажъ остановился y подъѣзда, въ комнату вдругь со всѣхъ ногъ вбѣжала миссъ Токсъ, едва переводя духъ.
— Луиза, милая Луиза, — говорила она, — мѣсто еще вѣдь не занято?
— Какъ вы добры, мой безцѣнный другь, — отвѣчала м-съ Чиккъ, — нѣтъ еще, мой ангелъ.
— Въ такомъ случаѣ, милая Луиза, — продолжала миссъ Токсъ, — я надѣюсь и увѣрена… но погодите, я тотчасъ приведу.
Черезъ минуту миссъ Токсъ снова вбѣжала въ комнату, сопровождаемая цѣлымъ конвоемъ гостей, которыхъ она высадила изъ наемной кареты. Это были: полная, круглолицая, краснощекая, здоровая молодая женщина, съ толстымъ ребенкомъ на рукахъ, за ней — молодая женщина, не такая полная, но тоже краснощекая и круглолицая, какъ наливное яблоко; она вела двухъ мальчиковъ, очень полныхъ и совершенно круглолицыхъ; позади, самъ собою, шелъ еще мальчикъ, круглолицый и очень полный. Наконецъ, послѣ всѣхъ выступалъ изъ-за двери толстый и круглолицый, какъ яблоко, мужчина съ полнымъ и совершенно круглолицымъ ребенкомъ на рукахъ; онъ поставилъ его на полъ и сказалъ сиплымъ голосомъ; "держись крѣпче за братца Джонни".
— Милая Луиза, — сказала миссъ Токсъ, — зная ваше безпокойство и желая помочь горю, я отправилась въ родильный домъ королевы Шарлотты и спросила, нѣтъ ли тутъ кормилицы въ хорошій домъ? Мнѣ сказали, что нѣтъ. Послѣ этого отвѣта, вы не повѣрите, моя милая, я пришла въ совершенное отчаяніе на вашъ счетъ. Но къ счастью, надо же такъ случиться: одна дама, услышавъ, въ чемъ дѣло, сказала, что знаетъ женщину очень хорошую во всѣхъ отношеніяхъ. Едва я это услыхала, я взяла адресъ, моя дорогая, и тотчасъ отправилась.
— Какъ вы добры, какъ услужливы, моя милая, — сказала Луиза.
— Погодите, погодите, еще не все, — возразила миссъ Токсъ. — Когда я вошла въ домъ — какая чистая комната, моя милая, вы могли бы кушать на полу! — Все семейство сидѣло за столомъ и, какъ мнѣ показалось, что никакая рекомендація не сравнится съ тѣмъ, что я увидѣла, то я рѣшилась всѣхъ ихъ привести съ собою, чтобы лично представить вамъ и м-ру Домби. Вотъ этотъ джентльменъ, — продолжала миссъ Токсъ, указывая на толстаго круглолицаго мужчину, — отецъ семейства. Не угодно ли вамъ, сэръ, подойти поближе?
Круглолицый мужчина, повинуясь приказанію, неповоротливо выступилъ впередъ и оскалилъ зубы.
— А вотъ это его жена, — продолжала миссъ Токсъ, обращаясь къ молодой женщинѣ съ ребенкомъ. — Какъ ваше здоровье, Полли?
— Слава Богу, сударыня, благодарю васъ, — отвѣчала женщина.
Миссъ Токсъ говорила какъ со старыми знакомыми, которыхъ не видала около двухъ недѣль.
— Очень рада, очень рада, — продолжала она. — A эта другая молодая женщина — ея незамужняя сестра, она живетъ съ ними и ходитъ за ихъ дѣтьми. Ее зовутъ Джемимой. Какъ вы поживаете, Джемима?
— Очень хорошо, сударыня, благодарю васъ, — отвѣчала Джемима.
— Ну, слава Богу, очень рада, — сказала миссъ Токсъ. — Надѣюсь, и всегда будетъ хорошо. Пятеро дѣтей. Младшему шесть недѣль. Вотъ этотъ прелестный мальчикъ съ прыщикомъ на носу старшій сынъ. Отчего y него прыщикъ? — продолжала миссъ Токсъ, обращаясь съ вопросительнымъ взглндомь къ почтенному семейству.
— Отъ утюга, — пробормоталъ сквозь зубы яблочный мужчина.
— Извините, сэръ, что вы сказали?
— Отъ утюга, — повторилъ глава семейства.
— Ахъ, да, я и забыла, — продолжала миссъ Токсъ. — Именно такъ, отъ утюга. Ребенокъ, въ отсутствіи матери, дотронулся до горячаго утюга. Вы совершенно правы, сэръ. Когда я была y васъ, вы мнѣ сказали также, что ваше ремесло…
— Кочегаръ, сударыня.
— Да, кочегаръ, — повторила миссъ Токсъ.
— Кочегаръ, сударыня, на паровой машинѣ.
— Ну, да, кочегаръ на парахъ, — сказала миссъ Токсъ, по-видимому не совсѣмъ хорошо понимая значеніе этого ремесла. — A какъ оно вамъ нравится?
— Что, сударыня?
— Ваше ремесло.
— Славнае ремесло, сударыія. Только иной разъ пепелъ входитъ сюда, — онъ указалъ на грудь, — и отъ этого голосъ становится сиплымъ. Я, вотъ видите, хриплю, сударыня, но это отъ пепла, не отъ чего другого.
Миссъ Токсъ, по-видимому, такъ мало понимала это объясненіе, что не знала, какъ продолжать разговоръ. Между тѣмъ м-съ Чиккъ подробно разспрашивала жену кочегара о дѣтяхъ, о домашнемъ житьѣ-бытьѣ, о брачномъ свидѣтельствѣ, и такъ далѣе. Когда молодая женщина съ честью выдержала этотъ экзаменъ, м-съ Чиккъ отправилась съ донесеніями въ комнату брата, взявъ съ собой двухь особенно полныхъ краснощекихъ мальчиковъ, какъ блистательное дополненіе къ своей рекомендаціи.
М-ръ Домби по смерти жены безвыходно оставался въ своей комнатѣ, погруженный въ глубокія размышленія относительно младенчества, юности, воспитанія и будущей судьбы своего сына. Тяжелое и холодное бремя лежало на его душѣ; но онъ горевалъ больше о лишеніяхъ сына, чѣмъ о собственной своей потерѣ. Какая опасность, какія огорченія ожидаютъ его при самомъ вступленіи въ свѣтъ! Жизнь только что начинается, — и вотъ нужно пріискивать чужую, постороннюю женщину, отъ которой будутъ зависѣть первыя впечатлѣнія, первое развитіе ребенка: какое горестное униженіе для Домби и сына! Мысль, что наемная женщина должна будетъ на время выполнять всѣ обязанности матери, была такъ противна, такъ огорчительна для гордой и ревнивой души его, что онъ чувствовалъ явное удовольствіе всякій разъ, когда отказывалъ кандидаткамъ, которыхъ ему представляли. Но пришло наконецъ время, когда нужно прекратить борьбу между этими двумя чувствованіями. Передъ нимъ стояли прекрасныя дѣти будущей кормилицы, безукоризненной во всѣхъ отношеніяхъ, блистательно отрекомендованной родною сестрой и услужливою миссъ Токсъ.
— Дѣти очень здоровы, — сказалъ Домби, — но когда я подумаю, что со временемъ они, нѣкоторымъ образомъ, сдѣлаются роднею моего Павла… Отведи ихъ, Луиза! Пусть войдетъ женщина съ своимъ мужемъ.
Черезъ минуту неуклюжая чета остановилась передъ очами м-ра Домби.
— Я понимаю, — сказалъ онъ, поворачиваясь въ креслахъ, какъ заведенная безжизненная машина, a не какъ существо изъ плоти и крови; — вы бѣдны и вы желаете заработать деньжонокъ чрезъ воспитаніе дитяти, моего сына, который такъ рано понесъ ничѣмъ незамѣнимую потерю. Я съ своей стороны не прочь пособить вамъ. Судя по всему, вы годитесь для моего сына. Но прежде чѣмъ вы войдете въ мой домъ, я долженъ предложить два-три условія, и отъ васъ будетъ зависѣть принять или не принять ихъ. Какъ ваша фамилія?