***
– Что в коробке? – поинтересовалась она, когда я разулся и поспешил в свою комнату, держа в руках коробку. Мама последовала за мной.
– Подарок.
– И кому этот не маленький подарок? Случайно не мне?
– Нет, мам, не тебе. Другу.
– У тебя, к моей огромной радости, теперь два друга. Кому из них?
– Насте.
– Я так и поняла. Что в коробке?
– Ролики.
– О, дорогой подарок!
– Я знаю, но дедушка сегодня был щедрым. Дал мне пятерку.
– Балует он тебя. Балует.
– Я просто хорошо выполняю его поручения.
– Я не сомневалась в этом. – Мама задумалась. – А у нее что, нет роликов?
– Есть, но нее. Старшей сестры вроде бы. Они старые, она стесняется их надевать. Вот я и решил купить, чтобы мы вместе катались на роликах.
– Правильно и сделал, дорогой. – Она взъерошила мои волосы на голове. – Папе не слово об этом, ага?
– Я же не себе купил?
– Все равно он не одобрит. И ты знаешь почему.
– Знаю, – согласился я и спрятал коробку под кровать.
– Меньше знает – крепче спит.
До прихода отца, мы решили пересмотреть «Венецианские каникулы». Веселый, добрый и романтичный фильм с ее участием; мы любили его и частенько включали, когда не было настроения.
До замужества мама успела сняться в четырнадцати лентах, которые пользовались успехом как у критиков, так и зрителей; она умела выбирать хорошие проекты из миллиона неудачных, откровенно плохих. Последняя роль принесла ей ворох престижных наград, в том числе «Золотого Льва» и «Бронзовую Софу» за лучшую женскую роль. Зарубежные критики, а так же киноакадемики единогласно признали ее лучшей в данной ипостаси. Газета «Время» написала следующее: «С ролью домохозяйки, которая пошла на фронт, чтобы защищать свой дом, страну от агрессоров, актриса не просто справилась, она прожила этот образ – и достойна всех кинонаград в уходящем году. Другая газета «Истории Империи» написала так: «Ее талант – обезоруживает, ее игра – обескураживает, ее красота – сбивает с ног. Одна из лучших актрис своего времени! Если она продолжит в том же духе – весь мир будет у ее ног». По истечению тринадцати лет ее все еще звали в кино и в театр, но она только и делала, что отказывалась от заманчивых предложений.
Однажды я спросил у нее, почему она перестала сниматься; на что она ответила: «С такой сумасшедшей работой, которая отнимает у тебя уйму времени и сил, я не смогла бы всегда быть с тобой. Надо было выбирать: либо работа, либо семья. Я выбрала семью и нисколько не жалею». Если раньше, лет в семь, я верил ей, то потом ее слова потеряли в весе, потому что я узнал горькую правду – отец запрещал ей сниматься, таков был закон.
Когда пошли титры, мама всплакнула; я с удивлением посмотрел на нее и сказал:
– Мам, надо смеяться, а ты плачешь. Фильм ведь закончилась хорошо.
– Это слезы радости.
Только через годы я понял, что это были слезы разочарования, разочарования от жизни, которая сначала одарила ее любовью всего мира, а потом бесцеремонно и внезапно забрала все, что у нее было.
***
Мало того, что отец задержался на работе на несколько часов, так он еще пришел в отвратительном настроении; мне было понятно, кто его задержал и почему он во время ужина с такой ненавистью смотрел на маму, словно она олицетворяла все зло, усеянное в грешных людских душах. Мама, чувствующая на себе сверлящий и озлобленный взгляд отца, вся сжалась, покрылась испариной.
– Тебя что-то не устраивает? – резко спросила она.
– Нет, – ответил он и откусил кусок хлеба. – Ужин холодный.
– Он был бы горячим, если бы ты вовремя пришел.
– Дерзишь?
– Имею на это полное право.
– А не кажется ли тебе, милая, – он отложил столовые приборы, – что у тебя слишком много прав?
– Нет, мне так не кажется.
Отец вытер губы салфеткой, нервно схватил зубочистку и начал ковыряться ей в зубах.
– Знаешь, почему я сегодня задержался?
– Нет. – Мама поднесла к губам бокал с красным вином, но так и не выпила. Посмотрела на меня, на испуганного мальчишку, который от назревающего и неизбежного «унижения» уходил в себя. – Дорогой, рот не разевай, кушай. И так ужин остыл.
– Отца встретил, точнее… он меня встретил.
– Как он поживает?
– Жив. Как обычно сует нос не в свои дела. – У меня по спине пробежала холодок. – Ты с ним накануне не общалась?
– Не помню. – Она задумалась и глотнула вина. – Хотя вру. Вспомнила. Мы в среду встретились в магазине, славно поболтали. А что?
– Ты случайно не рассказывала ему о нашем недавнем инциденте?