Пока мы со Степаном дотошно выцарапывали человечков, Гриша с Настей с переменным успехом высекали следующую фразу: «С+Н+Г+С = лучшие друзья».
В конце наших трудов мы по достоинству оценили нашу работу – посмеялись от души от наших первобытных карикатур.
– Теперь о нас не забудут, – сказала Настя и выбросила камень в ручеек.
– На этот счет я не уверен. Зато уверен, что с этого дня мы больше не расстанемся друг с другом.
– Что есть такое поверье?
– Такого поверья – нет. Но надо же во что-то верить. Я верю в нас и в нашу дружбу.
– Было бы здорово вернуться сюда через много-много лет всем вместе.
На такой мечтательной ноте мы двинулись в путь, домой; в это же мгновение на мои плечи навалилась печаль и тоска – я не хотел возвращаться домой. Почти все дорогу до дома я молчал; поэтому обратный путь показался мне мучительно долгим и тяжелым.
Вы скажите, что дорога домой никак не входит в разряд «самого счастливого дня»; скорее выделяется среди оного дня, как желтое пятно на белоснежной футболке. Но это не так. Даже такое чувство, как тоска, не испортило этот день, наоборот, привнесла нечто такое таинственное, что остается в памяти на долгие годы. Я ведь тосковал по тому дню, который еще не приказал кончиться. Тосковал по друзьям, хотя еще не успел распрощаться и расстаться с ними; я был рядом, с ними, и где-то одновременно далеко от них. Тосковал еще и потому, что понимал: этот день не повторится и его уже не повторить.
– Ты что грустишь? – спросил у меня Гриша. – Не понравилось наше маленькое путешествие?
– Напротив, очень понравилось, – отозвался я. – Мне грустно потому… да это неважно, друг. Глупости я говорю.
– Почему тебе грустно?
– Не отстанешь?
– Ты знаешь, что нет.
– Грустно, потому что мне жаль, что этот день кончается.
– Мне тоже.
– Да? – Мое удивление заметил Гриша и скромно улыбнулся. – Ты случаем не думал, чтобы где-нибудь найти пульт и нажать на паузу?
– Я о таком и не догадался бы. – Мы позволили себе тихие смешки, но не более того. – Но… было бы здорово… – Он задумался, посмотрев на припавшие ветви ив. – Было бы здорово нажать на паузу или нажать на перемотку.
– Ты бы нажал на перемотку назад или вперед?
– А ты?
– Назад, – не думая ответил я.
– А я промотал бы вперед.
– Почему?
– Я хотел бы узнать, что будет в будущем. Может, в нем что-то изменится.
– А если нет?
– Нет, так нет. Вернусь обратно и буду жить дальше.
На этом наш разговор был окончен, дабы Степан, наговорившийся с Настей о школьных занудных уроках и не менее занудных правилах, поинтересовался у нас, не будем ли мы против такой идеи, чтобы каждые выходные (ну или через выходные!) организовывать такие замечательные вылазки в лесную глушь.
– Я лично обеими руками «за», – сказал я.
– Я знал, что ты меня поддержишь, дружище, – обрадовался Степка. – А ты, Гриш, как на это смотришь?
– Только положительно.
– Что я могу сказать тебе? – Короткое молчание, после оного последовал Степкин смех. – Ты – настоящий мужик!
Степан обнял и меня, и Гришу, и деловито заявил Насте:
– Мы тут с пацанами решили, что будем каждые выходные так собираться.
– Я рада за вас.
– Ты с нами? Или снова откажешься?
– Я с вами, – тихо ответила она, – если возьмете с собой.
– Вот так просто согласишься?
– Вот так просто соглашусь, потому что я все еще в восторге от этих выходных. Классных выходных!
– Ребята, я кажется, влюбился! – Степан ускользнул от нас и обнял Дашу за плечи, по-товарищески, не дав мне возможности приревновать. – Даша, можно мне предложить тебе руку и сердце?
– Извини, Степан, мое сердце уже занято.
– И кем же? Где этот негодяй? Мне придется его убить!
– Ты не сможешь его убить, – сказала она и посмотрела в мои глаза.
– Это еще почему?
– Потому что он твой…
– Ребята, я понял! – закричал я, перебив Настю, тем самым не дав ей сказать то, что она хотела сказать. – В следующие выходные надо сходить на язык Гоблина.
– Куда-куда? – изумилась Настя. – Никогда о таком месте не слышала.
– Ну даешь, там здорово! – Степан был в курсе, как никто другой, где язык Гоблина и что там обычно делают.
– Я тоже не слыхивал о вашем языке, – сказал Гриша.
– Тогда все решено – идем в логово злого Гоблина.
Перед тем, как расстаться, Гриша шепнул мне, что я все-таки нашел волшебный пульт, и каждые выходные буду нажимать на паузу, чтобы мир на миг останавливался, чтобы сделать нас самыми счастливыми. Только нас одних.
***
По-летнему тихий и теплый вечер близился к своему закату, а нам нисколько не хотелось возвращаться домой; в компании друзей всегда веселей и интересней, нежели с ворчливыми – а в моем случае еще строгими – родителями, которые обязательно чем-нибудь озадачат или еще хуже: заставят прибирать комнату или мыть посуду. Тем более в тот вечер мы с увлечением собирали мозаику (четыреста пазлов), которую Настя притащила из дома. Кстати, она затеяла спор с нами; мол, не собрать вам, олухам, эту мозаику за вечер. Ну, сами понимаете, мужская гордость была задета – и мы повелись на спор; заверили Настю, что соберем ее легкую мозаику за девяносто минут. Она посмеялась над нами и ехидно сказала, мол, дерзайте, товарищи.