– Знаешь, Саша, обидно все это. – Он смолк, всего на мгновение, тянувшееся слишком долго и напряженно. – Обидно, что так вышло.
– О чем ты?
– Ох. – Тяжелый вздох. – Тяжело об этом говорить.
– Раз начал – говори. – Так говорил отец, когда я что-то недоговаривал. – Я пойму.
– Не только вы знаете обо мне…
– Тебя что, застукали?
– Да.
– Вот ведь херня! – выругался я, не в силах как-то иначе выразить свои эмоции. Потом спросил. – И когда это случилось?
– Вчера. Я шел домой и встретил по пути девчонку.
– Сколько ей было лет?
– Чуть постарше тебя. Может, на год. Может, на два.
– Она видела тебя?
– Да. – Он кивнул головой в подтверждении своих слов. – Увидев меня, она завизжала и ринулись от меня куда подальше.
– Беда, беда, беда. – Я расстроился не меньше Гришки от такой отвратной новости. – Девчонка обязательно растрезвонит, что видела чудище в лесу.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Правда, непонятно, как отреагируют ее друзья и родственники на такое заявление. Поверят или не поверят?
– Да кто их знает. – Гриша говорил, не выпуская папироски из плотно сжатых губ. – Что будет, то будет. Сейчас уже ничего не изменить. Обидно от другого… Обидно, что я потерял бдительность и вовремя не заметил ее. Замечтался. Голову вскружило от предстоящих встреч с друзьями, к которым я проникся всем сердцем. Шел себе да шел, глядя под ноги, не озираясь по сторонам. Вот же дурак!
Гриша со злостью потушил сигарету.
– И что теперь делать?
– Ничего.
– Вообще ничего?
– Не совсем. Сейчас нужно успокоиться, а потом надеяться, что та девица больше не явятся сюда.
– Одной надежды мало.
– Иногда – вполне достаточно.
– Может, тебе стоит спрятаться на некоторое время в доме? – предложил я.
– Не хочу, – упрямился Гриша.
– Почему?
– А сколько мне прятаться, по-твоему?
– Столько, сколько нужно.
– И отказаться от грядущего повторного «счастливого» дня, намеченного на субботу?
– Да.
– Нет. Ни за что! Ради такого дня можно пойти на риск.
– Мы можем перенести второй «счастливый» день на потом, – предложил я.
– Ни в коем разе! – запротестовал Гриша. – Еще чего скажешь? Кто переносит то, что уже наметили. Так не пойдет.
– А если поймают?
– Значит, судьба моя такая. Что толку бежать от судьбы? Это бесполезно.
– Похоже тебя не переубедить?
– Похоже.
– А если они объявятся снова, ты перекочуешь в своем доме?
– Это вопрос или просьба? – уточнил он.
– Просьба, – ответил я.
– Я сделаю, как ты просишь.
– Спасибо. – Я улыбнулся от того, что добился своего.
– Тебе спасибо, что выслушал… и за то, что волнуешься за меня. Так мне кажется, что я совсем не одинок.
– О чем ты? Мы ведь друзья.
– Друзья.
После крепкого мужского рукопожатия, мы выкурили еще по сигарете и только тогда побрели по домам.
Глава 3
По всей видимости, мне не объяснить внятно, почему вышло так, как вышло, сколько бы я сейчас не старался. Я могу лишь уповать на судьбу, на случай, на череду событий, которые привели к последствиям, или лучше сказать, к трудностям, которые без особых раздумий подкосили наши честолюбивые планы.
– И где ты пропадал, мать тебя за ногу? – сердито спросил Степан, когда я подошел к трем путникам, которые сидели на траве, скрывшись под кроной березы от дневного палящего солнца.
– Простите, раньше никак не мог придти, – отмазывался я, при этом мило и глупо улыбаясь.
– Скажи спасибо Гришки, только из-за него мы не ушли без тебя. – Степка поднялся с земли, покрытой зеленью, и помог встать Насте, галантно, по-джентльменски, протянув ей руку помощи.
– Спасибо, Гриша. – Я подмигнул ему; он – мне. Потом я обратился к Степану. – А ты что, хотел уйти на Гоблинский язык без меня?
– Еще как хотел. Надо же было проучить тебя.
– А ты жесток!
– С тобой иначе нельзя.
– А если я скажу, что мой отец дал мне задание, которое не требовало отлагательств, я буду прощен?
– Очередную отмашку придумал? – Степан, никого не дожидаясь, пошел легкой поступью по узкой тропке, окаймленной густо поросшей травой, папоротниками и подорожниками.
– Нет – и не думал.
– И в чем заключалось задание? – спросил у меня Гриша, который шел рядом со мной.
– Вытащить из дома всю ненужную макулатуру и сдать ее в пункт приема. За раз у меня ничего не вышло, дом был завален всевозможной бумагой: книги, газеты, записные книжки, исписанные тетради и прочее. Пришлось сбегать в пункт приема три раза, что слегка позабавила моего отца. Когда я закончил, на моих часах стрелки остановились на трех минутах десятого. Вот такая история.