Но это исключено, здесь никого нет, ни души, заверила меня сестра, наскоряк натягивая футболку и шорты.
Ну да, только и мог сказать я.
Мы найдем его, не волнуйся, успокаивала сестра и меня, и себя.
– Вы не нашли его?
– Конечно, нет. – Гриша механически помотал головой. – После томительного часа поисков велосипеда, которые не увенчались успехом, надежда на чудо закономерно исчезала. Мы сдались и приняли правду в ее самом неприглядном виде: наш велосипед украли, а мы и не заметили. Мы прошляпили нового двухколесного жеребца, которого ждали почти целый год. Мое юное сердце не выдержало от обиды, от собственной глупости – и я заплакал. Сестра не пыталась меня успокоить, сама разрыдалась, положив на мое плечо голову.
И что мы скажем родителям, спросила она у меня.
Я пожал плечами.
Правду, просила.
А что, можно соврать, запутался я.
Соврать всегда можно, сказав, например, что у нас вырвали велосипед прямо из рук какие-нибудь старшеклассники или алкаши, объяснила она.
Так нечестно получается, мы ведь сами виноваты, что оставили его без присмотра, сказал я.
Сами, согласилась она и добивала: тогда идем домой, скажем отцу, может, он нас не убьет.
– Рассказали? – перебил Гришу Степан.
– Нет. – Он скромно улыбнулся, уплывая все дальше и дальше в воспоминания. – Глядя в отцовские глаза, мы с сестрой стушевались, испугались. В итоге: не решились сказать правду, которая больно била по нашему самолюбию. Мы просто умолчали, что вернулись домой без велосипеда.
– Не лучшее решение, – сказала Настя.
– Глупое. – Гриша пригладил волосы. – Каждый день мы планировали сознаться родителям, что потеряли велосипед. Но находили тысячу причин, чтобы оттянуть этот разговор на следующий день.
– У меня такая же история была с дневником, сплошь исписанным жирными двойками и тройками, – вставил Степан и хохотнул. – Целый месяц скрывал…
– А мы неделю умудрились продержаться.
– Уличили во лжи?
– Не успели. Мы сами сознались, потому что больше не могли скрывать это от родителей. Слишком тяжелая ноша оказалось для нас: неподъемная, выматывающая, нервная. Даже ночной сон как рукой сняло.
– И что вам сказали родители, когда вы сознались?
– Я скажу, а вы не поверите.
– А это еще почему?
– Потому что после нашего чистосердечного заявления (мы были на грани слез и истерики) отец засмеялся и заговорчески посмотрел на улыбающуюся маму. Потом схватил нас за руки и повел в гараж; мама пошла за нами. И что вы думаете, мы обнаружили в гараже?
– Украденный велосипед? – догадался я.
– Именно.
– Да ладно? – не поверил Степка, театрально махнув рукой.
– Хочешь – верь, хочешь – не верь. Я рассказываю, как было. Зачем мне вас обманывать?
– И что было дальше? – поинтересовалась Настя. – И не обращай на Степку внимания, он как всегда в своем репертуаре.
– Мне не объяснить словами, как мы были счастливы. Наш велосипед вернулся, вот он – стоит в гараже и ждет нас, когда мы снова оседлаем его и покатим по улочкам города. Это было как Рождественское Чудо!
– Как он оказался у твоего отца?
– Мы спросили то же самое у него. На что он ответил следующими словами: «В первый же день я понял, что что-то неладное с вами приключилось. По вашим хмурым и провинившимся личикам – я могу прочитать все, что угодно. Почему-то сразу же подумал о велосипеде, о его возможной поломке, о которой вы умолчали, чтобы я не ворчал. Зашел в гараж, а велосипеда – и след простыл. Я спросил у мамы: дети вернулись с прогулки с велосипедом или без него. Мама сказала, что вы вернулись без него. Каждый бы догадался, что вы потеряли велосипед или у вас кто-то украл его. Я не пошел к вам на разбор полетов – подумал, что вы сами должны сознаться, если конечно совесть еще осталась, – а побрел в полицейский участок, чтобы заявить о краже. На следующий день велосипед нашелся на окраине городе, на Южном поселке. Лежал себе в грязи и мок под дождем; кто-то покатался на нем и бросил. Я забрал его, поставил в гараж и накрыл тентом, чтобы раньше времени вы не нашли. И стал с мамой ждать, когда вы сознаетесь, скажите наконец-то правду. Долго ждали и, к нашему счастью, дождались. Значит, не все еще потеряно».
– Крутой у тебя отец… был. Как настоящий детектив, – сказал Степан.
– Он был лучшим. – Гриша держался, чтобы не заплакать. Я заметил, как дрожала его нижняя губа. – А знаете, что он еще сказал по этому поводу? Он сказал, что нужно беречь то, что имеешь, но и не быть заложником вещей. Все когда-нибудь потеряет значение, свою ценность, превратившись в прах, в пыль, о чем и не вспомнить со временем. Тогда и нет смысла изводить себя из-за пустяков – он имел в виду кражу велосипеда, – главное ведь в жизни сама жизнь, которую не измерить никакими вещами и богатствами. Вы понимаете?