***
– Чего не ожидал, того не ожидал, – сказал Степан, когда Гриша закончил говорить. И добавил. – Нет, я в шоке!
– Не ты один, – вставил я, все еще осмысливая сказанное Гришей.
– А мне не верится, что она сразу поняла, кто ты. – Настя отнеслась к словам «Дитя» с долей скептицизма; считала, что это розыгрыш, обычная шутка.
– Не сразу, Настя. Голос меня выдал. Не внешность. Ты хорошо меня загримировала.
– От этого на душе не легче.
– Почему не легче? – искренне удивился Гриша. – Почему? Все прошло хорошо. Она не выдаст меня. У нас все получилось! Я спасен! Почему никто не радуется?
– Ты так в это уверен, что она не выдаст тебя? – спросил я и сразу же напомнил. – Один раз она уже…
– Тогда все было иначе.
– Иначе?
– В прошлый раз она не знала меня. Теперь знает. И хочет, чтобы я остался в живых.
– А если она притворялась, чтобы сбить нас и тебя с толку? – предположил Степан.
– Мы что-то почувствовали. Что-то такое, что нас связало. Что-то такое, что подтолкнуло открыться друг другу. Мы говорили и говорили…
– Мы заметили…
– Говорили не о погоде, не об учебе, не о том, о чем болтают посторонние люди. Мы поделились самыми сокровенными мыслями, воспоминаниями, страхами. Она не притворялась – я знаю. Невозможно открыться человеку, если не доверять ему. А она открылась мне; позволила мне взглянуть на ее мир. Вы понимаете?
– Я тебя ни хрена не понимаю, – ответил Степан, сжав губы. – Как можно открыться девчонке на первом свидание? Разве такое бывает?
– Бывает. – Гриша улыбнулся; его глаза стали ярче звезд на черном небосклоне. – И чтобы вы больше не сомневались в Свете, я признаюсь еще в одном.
– Только не говори, что вы поцеловались, – перебил Гришу Степан и заржал.
– Мы поцеловались.
– Я же просил! – Степан зафыркал, словно услышал о чем-то отвратительном, бесчеловечном, аморальном.
– На крыльце ее дома. Короткий поцелуй, но такой, – Гришу переполняли эмоции, отчего он заикался, – такой невероятный! Это был мой первый поцелуй. И знаете что, я еще хочу целоваться.
– Гриша, прошу тебя, давай без этих щенячьих подробностей!
– Не могу, Степа. Никак. Пойми, я думал, что умру, так и не поцеловав девчонку. Умру и даже не узнаю, что такое любовь. Влюбленность. Теперь я знаю, что это такое – и мне хорошо. Нет, я просто счастлив. Я думаю только о ней, а голова все кружиться и кружиться. – Молчание. – Мне не описать, что во мне сейчас происходит. Я обо всем забыл. Обо всем! Я даже забыл, что я смертен. Не зря говорят, что любовь окрыляет.
– Любовь – отупляет, – ехидно заметил Степан.
– Ну и пусть!
– А я рада, что ты счастлив, – сказала Настя и неожиданно для всех нас обняла Гришу, а потом поцеловала его в щеку. – Не забывай, что мы тебя тоже любим.
– Я не люблю его.
– Любишь, просто никогда в этом не признаешься, Степка.
– Ха!
Я не стал отставать от Насти и тоже обнял Гришу.
– Если бы ты сразу сказал про ваш поцелуй…
– Я пообещал ей, что никому не расскажу. Особенно Насти.
– Узнаю свою подругу.
– Можно подытожить? – спросил Степан, подняв руку вверх, словно первоклассник на первом уроке.
– Давай, товарищ, дерзай!
– Не все получалось так, как мы планировали. – Степан умело копировал голос Силина. – Но это не главное, а главное то, что мы убедили Свету встать на нашу сторону. Мы устранили угрозу, товарищи, спасли безумно влюбленного Гришу-дурачка от верной погибели! Поэтому поздравляю вас и себя поздравляю! Мы справились!
Мы театрально поаплодировали, посмеялись над собой, обнялись друг с другом и только после этого поспешили каждый в свой дом; стрелки часов неминуемо приближались к десяти часам вечера; я молил, чтобы отца не было дома.
Но, к сожалению, не все желания исполняются. Отец был недоволен, что я опоздал и задал мне такую трепку, от которой я не мог оправиться до глубокой ночи – спина горела и ныла с такой силой, что хотелось избавиться от нее, вырезать и убрать в шкаф, как бы это ужасно не звучало. Но я все равно улыбался. Улыбался, потому что мы добились того, чего хотели. И потому, что Гриша наконец-то стал свободным и далеким от врага общества. Он был сердцем общества, сердцем нашего маленького, но дружного круга доверия.
Глава 7
До званного воскресного ужина оставалось меньше суток, а мы – втроем, без Гриши – беззаботно играли в карты, так как все проблемы остались позади; на душе было покойно и хорошо. Казалось, ничто не предвещало беды, пока в домик не постучались.
– Мы кого-то ждем? – спросил у нас Степан.
– Нет. – Я насторожился. – Это не Гриша.
– Не Гриша точно. – Степан бросил карты и пошел открывать двери, которые были закрыты на обычную защелку. – Кто там?