Проржавевшие ворота с остатками облезлой краски распахнуты настежь. Перекошенный забор скрыт сорняками. Марк сбросил скорость и медленно въехал на территорию дачного массива. Узкая грунтовка, вся в ухабах и рытвинах, разделила собой массив на сектора. Парень проезжал сектор за сектором, ища нужный ряд. Это оказалось сложно, нумерации практически не было, а большинство участков заросли самосевом и сорняками. Наконец, проехав все сектора, он смог сориентироваться и нашел нужный ряд.
Тут дорога стала настолько узкой, что автомобиль просто не смог проехать. Пришлось выйти и идти пешком. Первые четыре участка казались давно заброшенными и напоминали лес, но дальше все оказалось не так плохо. Следующие дачи явно имели хозяев. Здесь росли аккуратные ряды деревьев, кусты смородины, сами участки были чистые и ухоженные. На некоторых размещались маленькие дачные домики, чем-то похожие на сказочные.
Наконец он нашел свой участок. Парень подошел к забору и бегло осмотрел дачу. Она досталась Марку в наследство от дяди. Дядя умер прямо на этом участке, от сердечного приступа. По коже прошелся неприятный холодок, но он отогнал эти мысли и открыл калитку. Нужно осмотреть все.
В дальнем углу стоял перекошенный домик. Совсем маленький и жалкий. Дом смотрел на мир одним-единственным подслеповатым окном, украшенным резным наличником. Краска на стенах выгорела и облупилась, через нее проглядывала потемневшая древесина. Над входом из последних сил держался прохудившийся навес, а под ним — смешной столик и лавочка. Возле домика сохранились несколько сарайчиков. Все они развалились на части и обросли диким плющом, но один все еще стойко держался, словно последний зуб в беззубом рту.
Марк направился к домику по узкой тропинке. Ноги впечатывались в мягкую податливую землю. Дом оказался открытым, и Марк ожидал погрома внутри, но все оказалось в порядке. Сначала он попал в крохотный тамбур. Пришлось наклониться, когда входил. В нос сразу же ударил запах пыли, а с потолка свисали клочья паутины. На полу лежал выцветший коврик, у стены разместился перекошенный шкаф с резными ручками.
Он миновал тамбур и вошел в единственную комнату домика. В лицо пахнуло сыростью и старой, слежавшейся пылью. Окно практически не давало света. Машинально поискал выключатель у двери и вспомнил, что электричества нет. Включил фонарик на мобильном и осмотрелся.
Комната оказалась маленькой, а обстановка — убогой. Дощатый пол покрыт старым потрепанным ковриком. Из мебели в доме только отсыревший диван, стол и небольшой буфет. Вся мебель расставлена у стен. Марк открыл ящики стола, буфет — везде пусто. Даже в буржуйке, стоящей в углу, не оказалось сажи. Это странно, обычно в заброшенных помещениях порядок нарушается сам по себе. А здесь чисто и все пропитано удушающим запахом сырости. Казалось, плесенью пророс каждый сантиметр, хотя источника сырости Марк не нашел. Постоял еще немного, огляделся и вышел на улицу.
Яркий дневной свет обрадовал. Парень будто выбрался из темного погреба. Он осмотрел сарайчики. Только один из них оказался пригодным для хранения инструмента. В нем нашлась лопата, молоток и канистра с горючим. Все остальные сарайчики — просто развалины под снос.
Марк еще немного побродил по участку и наконец решил ехать домой.
***
— А как ее собирать, смородину эту? — Пробормотал он, смотря на заросли малины.
Нет, как собирать он знал. Не мог понять созрела или нет. На вид вроде красная, а на вкус горькая. Марк сорвал еще одну ягоду. Странно ощущать себя дачником. Он ненавидит огороды, но сюда тянет. Может целый день просто сидеть на лавочке, любуясь природой вокруг. Будто забыл что-то. И это чувство странное, что здесь лучше, чем дома.
День выдался жаркий, солнце жгло немилосердно. Марк вошел в домик. Тут прохладно, немного отдохнет и пойдет собирать малину. Он сел на диван, изъеденный молью. Сырого земляного запаха почти не ощущалось, только приятная прохлада. Парень расслабился, просидел так пару минут, а когда открыл глаза, чуть не подскочил от неожиданности.
На него смотрела девушка. Она сидела на столе, свесив ноги вниз и рассматривала его. Необычайно красивая, с темными волосами и темными глазами, с ослепительно белой кожей и тонкими бровями вразлет. Очень хрупкая. Одета в какой-то непонятный мешковатый наряд. Девушка склонила голову набок и молчала. На губах — полуулыбка. Глаза медленно рассматривают его, с интересом останавливаясь на каждой мелочи. Губы слегка приоткрыты, и за ними видно ровные белые зубки.
От неожиданности Марк резко сел. И проснулся. Огляделся вокруг — рядом никого, он в одиночестве. Сон казался абсолютно реальным. Он посмотрел на часы. Прошло больше получаса. И … он замерз. Парень вышел на улицу, жаркое солнце прогнало озноб. Воздух пах травой и летом. Вокруг кипела жизнь — пели птицы, где-то далеко лаял пес, жужжали пчелы. А эта получасовая дремота не освежила, а наоборот — утомила. А еще ягоды собирать. К черту ее, эту малину. Пора домой.
***
На выходных он приехал снова. В этот раз удалось познакомится с соседкой справа. На вид бабуле около семидесяти лет, но на пенсионерку не похожа. Она окрасила волосы в темный, а несколько прядей у самого лица сделала ярко-фиолетовыми. Ее глаза по-стариковски выцвели и приобрели светлый голубой оттенок, а кожа наоборот — потемнела от солнца и возраста. Она одела джинсы и яркую футболку. На ногах — стильные кроссовки, правда пострадавшие от земли и зеленого травяного сока. А на руках — толстые резиновые перчатки для работы. Марк никогда в жизни не видел таких бабушек, подошел поздороваться.
Характер у соседки оказался с перцем. Ее острый взгляд внимательно изучил Марка. Потом она кивнула в знак приветствия и отвернулась, намереваясь взятся за прополку. Марк решил, что это уже и все знакомство, но бабуля все таки подошла к забору между участками. Сняла перчатку и протянула руку. Марк пожал хрупкую ладонь. Мимоходом отметил татуировку на запястье — бабочку с расправленными крыльями и ухоженные руки с аккуратным маникюром. Да, бабка удивляла.
Они побеседовали несколько минут. Соседку звали Лидия Михайловна, она похвалила участок, плодородную землю, а потом спросила.
— Продашь небось?
— Наверное.
Она подумала, покачала головой, а тогда сказала.
— Ну и молодец. Нечего молодому парню тратить себя на огород.
Это прозвучало как-то странно, то ли жалобно, то ли с завистью. Марк кивнул, а потом спросил.
— А кто был собственником дачи до моего дяди?
— Я. — Она улыбнулась.
— Ого. А почему продали?
— Слишком много здоровья потратила на этот участок. — Она задумалась, глаза стали чужими.