— А до вас кто был собственником?
— Мой муж. Он умер, а я продала дачу.
— Мне жаль.
Лидия Михайловна будто вернулась на землю. Посмотрела на него с каким-то непонятным сочувствием, а потом сказала.
— Уже ничего не сделаешь, только себя беречь.
На этом разговор как-то сам по себе угас. Бабка бросила еще один пронзительный взгляд на Марка и направилась к грядкам. Он уловил тихое бормотание: “Жалко как. Молодой еще, совсем молодой”. Марк удивленно смотрел ей вслед, недоумевая, но затем выбросил чокнутую соседку из головы и отправился на свой участок. Нужно еще малину собрать.
Когда наступил вечер, Марк начал собираться домой. Решил забрать вещи, которые оставил в домике утром. Вошел внутрь и понял насколько устал. Присел на диван, он оказался теплым и удобным. Навалилась дремота, начала одолевать и он сам не заметил, как уснул.
***
В окно пробивался лунный свет и падал на лицо. Луна ярко освещала комнату. Впервые в жизни Марк видел такую яркую луну, но не это привлекло внимание. У его ног, на подлокотнике дивана, сидела незнакомка.
Он сильно удивился, но с места не сдвинулся. Девушка подняла тонкий пальчик к губам и показала молчать. Марк повиновался. Он просто наблюдал. В этот раз она была еще прекраснее. Серебристый лунный свет отбивался от белоснежной кожи, создавая вокруг нее свечение. Губы стали ярче, розовые и зовущие. Миндалевидные глаза блестели, рассматривая его. В этих манящих глазах играли озорные искорки. Казалось, она развлекается, будто у нее новая игрушка и надо решить, как ею играть.
Марк хотел спросить ее имя, но незнакомка рассмеялась и опять приложила палец к губам, отрицательно качая головой. Ее смех рассыпался тысячами колокольчиков. Он смотрел на нее, не отводя глаз. Молясь, чтобы она не уходила.
Девушка встала. Она сделала это так легко, что старый диван даже не заскрипел. Марк замер, готовый в любую минуту вскочить. Она приблизилась к нему, присела у его кровати. Все так же рассматривая его, улыбаясь, раздевая глазами. Он съедал взглядом каждый ее жест. Замер, не дыша, чтобы не спугнуть. Внезапно какой-то звук ворвался в тишину. Марк попытался отвлечься, но не вышло. Настойчивый стук повторялся до тех пор, пока он не проснулся.
Марк протер глаза и осмотрелся. Уже утро, а он провел в домике всю ночь. Самочувствие было отвратительное. Он продрог, кости ломило и все тело ныло, как после тяжелой работы. Стук все еще не утих. Марк вышел на улицу. У окна стояла соседка. Она выглядела встревоженной. Острые глаза бабули оценили его помятый вид. Она замялась.
— Доброе утро. — Она пыталась быть приветливой, но в голосе звучала тревога.
— Доброе.
— Как вы? Я увидела, что машина стоит и забеспокоилась.
— Нормально. Спасибо, что спрашиваете.
Лидия Михайловна кивнула головой и сказала.
— Ну хорошо. Извините, если разбудила.
— Да нет, все нормально.
Она развернулась и уже начала уходить, но потом оглянулась и сказала.
— Лучше в этом доме не спать.
Марк не успел спросить почему. Чокнутая бабка развернулась и ушла, почти что сбежала. Он сел на лавку у столика, согреваясь утренним солнцем. И отчего этот домишко такой холодный? Как будто в погребе ночь провел.
За ночь дом посвежел. Резные наличники стали опрятнее и белее. Синяя краска обновилась, стала ярче. Дом уже не так перекошен, как раньше. Хотя, может просто показалось? Мысли вернулись к сну. Вдруг это не сон? Вдруг незнакомка из какой-то соседней дачи и сейчас снова придет? На душе застыло тяжелое ожидание, но она не появилась, а Марк разозлился и уехал домой.
***
Дома Марк проанализировал все еще раз. Ему приснился сон дважды в домике. Да, странно, но это совпадение. А вот почему он так разбит после каждого сна? Что-то в этом доме не так. Может бабуля что-то знает? Почему она продала этот участок?
Марк связался с нотариусом, который оформлял наследство. Он попросил найти информацию о предыдущих собственниках участка и через пару дней получил стопку документов.
Садовое товарищество было создано в семьдесят девятом году, то есть более сорока лет тому. Участок приватизировали около двадцати лет назад. За эти двадцать лет участок сменил семнадцать собственников. Семнадцать! Он не мог поверить своим глазам. Что за хрень?!
Он выписал фамилии всех собственников. А затем отметил, как переходил участок, напротив каждой фамилии и совсем обалдел. Практически все получили участок в наследство. Значился только один договор купли-продажи — между Лидией Михайловной и его покойным дядей.
Марк присвистнул. Это что же? Единственная живая собственница — это Лидия Михайловна?
Чепуха выходит, бред. Он встал, прошелся по кухне, почесал затылок. Снова взял лист бумаги и посмотрел. Семнадцать собственников за двадцать лет. Фигня какая-то. Но с цифрами не поспоришь. Интересно, а до приватизации сколько собственников было у этого участка? Еще семнадцать? А если действительно больше тридцати?
Конечно, это редкий случай, но ведь возможно, что это просто совпадение? Теоретически да, а практически — нет. Стало не по себе. Нужно выяснить во что он влип.
***
Соседки Марк не застал, хоть и провел на даче все выходные. И снова остался в домике ночевать. В этот раз он прихватил спальник, каремат, плед и теплую одежду. Вечером устроился на диване, положив на него каремат. Решил спать в одежде, завернулся в спальник и укрылся пледом. Засыпая, вспоминал о незнакомке. Сегодня она приснится? Интересно, почему она вечно молчит?
Тихий звук прервал его размышления. Он открыл глаза. На этот раз девушка сидела на полу и раскачивалась из стороны в сторону. Голова низко опущена, колени подтянуты к груди и она обхватила их руками. Серебристая луна освещала ее, но лицо было закрыто волосами. Тонкие плечики дрожали. Марк понял, что за странный звук издавала девушка.
Она плакала. Очень тихо и мелодично, так же как и смеялась. И эти тихие всхлипы просто разрывали сердце. Невыносимо, больно, надрывно. Марк сел и протянул руку к ней, пытаясь встать. Девушка замерла, затем подняла глаза и отпрянула.
Она смотрела на него, свет луны придавал белой коже призрачность. Розовые губы слегка приоткрыты. Глаза такие бархатные, глубокие, обращены на него. Слезы застыли на щеках хрустальными каплями. Она снова заплакала, а затем сказала что-то. Так тихо, что Марку пришлось наклониться. Она повторила.
— Холодно.
— Что? — Он не понял что она имеет ввиду.
— Холодно. Здесь так холодно.
Она склонила голову набок, изучая его глаза. Проникая в самую душу через эти чертовы глаза.