— Почему ты продала дом?
— Потому что начала сходить с ума, как муж. Просто сидела в этом домике и говорила с малышкой. Пришлось избавиться от дома, но это было очень трудное решение. Я продала его твоему дяде. Знала, что будет, очень хорошо знала. Я наблюдала, как он старел, сходил с ума и молчала. Так что я ещё и убийца. Может хоть тебе помогу.
Марк покачал головой.
— Но зачем ты купила соседний участок?
— Я уже не могу без этого дома. Он стал частью меня. Да, я больше не вижу эту девочку, но я скучаю за ней. Я могу часами смотреть на дом из-за забора. Вспоминать своего мужа, свои сны. Хотя бы ненадолго почувствовать себя молодой.
— Может все еще вернется?
Она сухо рассмеялась.
— Как?
— Ну не знаю. Нужно сжечь дом или договориться с ним.
— Ты сам веришь в это?
— Все равно, нужно разобраться, что там творится.
Она остановилась и пристально посмотрела на Марка. Потом покачала головой.
— Не ври себе. Это отговорка, чтобы навещать домик, но вот что я тебе скажу. Никто из собственников не выжил. У меня хватило сил отказаться от дома, но я все равно осталась привязана к нему. Так что, беги оттуда, пока не поздно. Иначе будешь следующей жертвой.
***
Конечно же Марк не отказался от домика. Он твердо решил выяснить, что происходит. Начал искать информацию, перечитал множество всего, общался с экстрасенсами и священниками. Но так и не нашел ответа. Наконец он отчаялся. Эта тварь живет в этом доме и почему-то изводит собственников. И все тут.
Самым сложным оказалось не навещать домик. Он просыпался среди ночи, вспоминая девушку, сгорая от желания увидеть ее. Несколько раз бросал все дела, поднимался среди ночи из кровати, чтобы ехать на дачу и снова увидеть ее. Казалось, все тело ноет и просит еще одной встречи.
Каким-то чудом ему удалось держаться два месяца. Долгих два месяца, он не приезжал и ждал, когда станет легче. А становилось только сложнее. Казалось, она уже давно стала его частью и этой недостающей части очень сильно не хватало. И наконец стало ясно — либо он сдается и едет в дом, либо отказывается от него навсегда. Нужно было принимать решение.
***
Марк приехал ранним утром, чтобы уничтожить дом. Он разберет его по щепкам и выяснит, что в нем живет. Если только это что-то не убьет его раньше. Посреди участка он выделил место для костра. Взял с собой запас горючего и спичек. Сначала он вытащит и сожжет мебель, а потом примется за сам домик.
Марк стоял напротив входа и боролся с собой. Безумно хотелось увидеть ее еще раз. Всего один раз, а потом он сожжет здесь все к чертям. Он отогнал эти мысли. Тварь хочет убить его и нельзя ей помогать. Он сжал зубы и приступил к работе.
Первым делом Марк снял дверь с петель. Дверь поддалась туго, хоть и казалась хлипкой. Мебель пришлось разобрать и выносить по частям, из-за узкого дверного проема. Он быстро справился со столом и шкафами, остался только диван. Когда он начал осматривать диван, захотелось отдохнуть, прилечь всего на полчасика. «Нельзя спать», — твердил Марк. Это проделки дома, он сопротивляется. Пытается его усыпить, потому что чувствует опасность.
Как только он прикоснулся к дивану, сонливость накрыла с новой силой. Марк попробовал сдвинуть его, но куда там. Тяжелый настолько, будто сделан из металла с бетоном. Он сделал еще несколько попыток, но что-то удерживало чертов диван.
«Не хочешь по добру, будет как получиться», — пробормотал сквозь зубы. Марк принес инструменты и отломал подлокотник. Раздался неприятный звук. Кроме рвущейся ткани и треска дерева, еще что-то похожее на стон. Жуткое, до дрожи в коленках. Невыносимо захотелось спать. Марк вышел из домика.
Когда он вернулся, диван уже был цел. Марк принес с собой канистру и облил софу горючим. Достал из кармана зажигалку, но поджигать не спешил. Он решил поговорить.
“Мне нужно сдвинуть этот диван с места. Если ты не дашь это сделать, я просто сожгу весь дом.”— Марк почувствовал себя глупо, разговаривая с тишиной, но решил продолжить. — “Сейчас я дам тебе пять минут на раздумья. Если диван не сдвинется, я сожгу здесь всё к чертовой матери, а участок перекопаю. Больше не вернусь сюда сам и другим запрещу приходить. Так что или мы договоримся, или ты остаешься голодать на ближайшие пятьдесят лет”.
Он включил таймер. Веки начали слипаться с новой силой и пришлось выйти на улицу. Ровно через пять минут он вернулся и попробовал сдвинуть диван. Тот легко отъехал в сторону. В полу оказался люк. Марк с трудом открыл его. В воздухе раздался тихий стон и, он мог поклясться, стены дома задрожали. Включил фонарик на мобильном и посветил внутрь. Слабый свет выхватил только куски кирпичной кладки и лестницу, лежащую на полу, но больше ничего. Из дыры поднималась такая затхлая сырость, что становилось нехорошо. Так вот откуда холод и запах плесени.
Нужно спускаться вниз. Там неглубоко, немного больше человеческого роста, то есть теоретически, можно спрыгнуть. А потом по лестнице подняться вверх. Если она в хорошем состоянии. “Ну, если я сломаю себе шею, то уж точно меня не сожрешь”, — пробормотал он вполголоса, опуская ноги вниз.
Секунда — и он приземлился. Включил фонарик на мобильном и начал осматриваться. Без сомнений, это был погреб. По размерам не больше самого домика. Под стенами стояли несколько бутылок и банок, покрытые толстым слоем пыли. С потолка свисали нити паутины. В воздухе стояла вонь сырости, многолетней пыли и земли.
Марк сначала осмотрел лестницу. Она была сделана из добротного толстого металла. Изрядно проржавела, но все еще крепкая. Он с трудом поднял ее и поставил в люк. Лестница на несколько сантиметров торчала над проемом погреба. Попробовал пошатнуть и остался доволен — стоит прочно.
Он принялся осматривать погреб. В дальнем конце стоял большой ящик. Глаза начали слипаться с новой силой. Наверное, это и есть сокровище, которое охраняет дом. Нельзя засыпать. Он вдохнул вонючий воздух, потер глаза. Стало немного легче. Взял монтировку и направился к ящику. Глаза слипаются. Господи, как хочется спать. Не поддаваться.
Осмотрел его внимательно, аккуратно поддел крышку и снял ее. Заглянул внутрь и отпрянул. В ящике лежали кости. Несомненно человеческие. Наверное когда-то здесь лежало тело, но сейчас осталось только… только это.